как только услышал, что император бежал...
Он передернул плечами.
- Мирная жизнь, - мечтательно произнесла Кэтрин. - Интересно, что испытывает человек, постоянно живущий на одном месте?
- Неужели вы все время кочуете?
Она кивнула:
- Другой жизни я не знала, отец был военным.
Неудивительно, что она умела создать комфорт везде, где бы ни поселилась. Повезло же ее мужу.
Вести разговор им было не трудно, поскольку нашлась общая тема время, прожитое на Пиренейском полуострове. Но все это сейчас не имело для Майкла никакого значения, он ощущал на своей руке ее пальцы в перчатке, и это вытеснило все остальные чувства.
- Кэтрин, а ведь мы познакомились с вами еще три года назад.
Она нахмурилась:
- Что-то я не припомню, простите.
- Я тогда был ранен в битве под Саламанкой и лежал в полевом госпитале, мечтая о глотке воды. И вы напоили меня. Я никогда этого не забуду.
Она долго смотрела на него, словно силясь припомнить.
- Неудивительно, что вы не узнали меня, я был одним из многих. Но может быть, вы вспомните мальчика, лежавшего рядом со мной? Он звал мать и в бреду принял вас за нее. Вы сидели с ним до самой его кончины.
- Ах... - она вздохнула. Куда девался ее легкомысленный шарм. Перед Майклом снова была та женщина, нежная, добрая, которая утешала Джема. Бедный мальчик. Я так мало сделала для него. Чертовски мало. Но это было не в моих силах. - Она отвернулась и добавила:
- Я заблуждалась, когда думала, что привыкну ко всем этим страшным вещам.
Пораженный ее красотой, Майкл был теперь вдвойне поражен ее способностью сострадать, - годы войны научили его ценить нежность. И Майкл с глубоким вздохом ответил:
- Быть бесчувственным куда легче. И важно не только сострадать человеку, испытывающему боль, но и помнить об уникальности и ценности его личности.
Она осторожно взглянула на Майкла:
- Вы это понимаете, правда? Военные обычно считают, что лучше не думать о подобных вещах. - Она помолчала и сказала уже более веселым тоном:
- Мы почти пришли. Видите вон тот дом на углу? В Брюсселе плата за жилье невысокая, поэтому мы сняли дом с чудесным садом, где дети могут играть, и даже экипаж, уже совсем за смехотворную плату.
Окруженный стеной дом был большой и красивый. Майкл распахнул перед Кэтрин калитку и кивнул слугам, которые следовали за ними. Глаза у Брэдли, молодого ординарца, стали величиной с блюдце, когда он увидел Кэтрин. Но Майкл хорошо его понимал и не мог упрекнуть.
Кэтрин, словно ничего не заметив, закончила свой рассказ о доме, после чего отправила слуг во двор, где были конюшни. И снова на месте нежной, легко ранимой Кэтрин появилась уверенная в себе жена офицера, миссис Мельбурн.
Когда они вошли в дом, навстречу им с лестницы сбежали трое детей и две собаки. И звонкий голос произнес:
- Мама, мы сделали уроки, так что, пожалуйста, разреши нам поиграть в саду.
Пока дети и длинная, с низкой посадкой собака вертелись вокруг Кэтрин, вторая собака, пятнистая, неопределенной породы, облаяла Майкла.
Кэтрин произнесла со смехом:
- Замолчи, пожалуйста, Клэнси, а то мистер Кеньон уйдет на другую квартиру.
Кэтрин еще больше выросла в глазах Майкла, когда заставила умолкнуть не только детей, но и собак.
Обняв рослую девочку лет десяти, Кэтрин обратилась к Майклу:
- Это Эми, моя дочь. Эми, позволь представить тебе майора, лорда Майкла Кеньона. Он будет жить у нас.
Майкл галантно поклонился:
- Мисс Мельбурн.
Девочка грациозно сделала книксен. У нее были такие же удивительные аквамариновые глаза и такие же темные волосы, как у матери.
- Рада вас видеть, майор Кеньон.
- А это мисс Молли Моубри и мистер Джеймс Моубри, - произнесла Кэтрин, указав на рыжеволосых, с живыми, подвижными лицами девочку и мальчика.
Молли было лет восемь-девять, а Джеймсу года на два меньше. Оба отличались безупречными манерами, как и Эми.
- Вы лорд? - спросила Молли, сделав реверанс.
- Это так принято меня называть, - ответил Майкл. - Мой отец - герцог, но я не стану настоящим лордом, потому что у меня есть старший брат.
- О! - Молли пыталась осмыслить эту информацию. - Капитан Уилдинг учит нас рисовать. А вы что умеете? Эми взяла ее под руку и прошептала:
- Не задавай таких вопросов.
Молли заморгала своими огромными карими глазами.
- Это невежливо?
Майкл улыбнулся.
- Боюсь, никаких особых талантов у меня нет.
- Нет? - разочарованно произнесла девочка.
Что бы такое придумать, соображал Майкл. Вряд ли девочку заинтересует добыча угля или стратегия вложения капитала.
- Ну, я умею предсказывать бурю, но научить этому кого-нибудь вряд ли смогу.
Молли просияла:
- А вы попробуйте!
Кэтрин вмешалась:
- Майору нужно устроиться на новом месте. А вы отправляйтесь в сад и возьмите с собой Клэнси и Луи Ленивого.
Майкл не переставал удивляться тому, как слушаются Кэтрин дети и собаки.
- Луи Ленивый?
- Это длинная собака, которая только и делает, что спит, будто в летаргической спячке. Больше она ни на что не способна, - раздался голос с верхних ступенек.
Майкл поднял голову и увидел, как спускается с лестницы рыжая женщина, стройная и очень хорошенькая.
- Я - Энн Моубри, - произнесла она с улыбкой. После того как Кэтрин их представила друг другу, очи немного побеседовали, и Энн призналась:
- Я снова в интересном положении, и меня все время клонит в сон, так что вы уж меня извините.
Майкла позабавила ее откровенность. Она была обаятельна и дружелюбна, но, к счастью, не могла свести Майкла с ума, как Кэтрин.
Энн ушла, а Кэтрин стала подниматься по лестнице.
- Ваша комната здесь, Майкл.
Она привела его в залитую солнцем комнату, окнами на улицу.
- Мы знали, что эту комнату со дня на день займут, и постелили свежее белье. Комната Кеннета - через холл.
Она повернулась к нему и теперь, в лучах солнца, казалась настоящей богиней, излучающей тепло и способной осчастливить мир. Майкл невольно вспомнил Клер.
Кэтрин стояла возле кровати, и у Майкла мелькнула сумасшедшая мысль схватить ее, бросить на
