своих самых очаровательных улыбок. - Сказать по правде, капитан, вы мне пришлись по нраву.
Кеннета внезапно потянуло к мягкому женскому телу с его соблазнительными округлостями, но, несмотря на уверенность Лавинии, он сомневался, что сэру Энтони понравится делить с кем-то любовницу, тем более с собственным секретарем.
- Это чувство взаимно, - ответил он, - но не думаю, что было бы разумно поддаваться ему.
- Хочу надеяться, что, общаясь с художниками, вы скоро перестанете разделять вещи на разумные и неразумные.
Лавиния подошла к Кеннету, обхватила его за шею рукой, затянутой в перчатку, и поцеловала. Целоваться она умела, и ее поцелуй красноречиво свидетельствовал о немалом опыте, но в нем не было той сладости, что в поцелуе с Ребеккой.
Краем глаза Кеннет заметил какое-то движение у двери и спустя минуту услышал холодный женский голос:
- Жаль прерывать эту нежную сцену, но у меня к вам дело.
Кеннет поднял голову и увидел стоявшую в дверях Ребекку. С копной непослушных ярко-рыжих волос она была похожа на взъерошенного маленького котенка.
Пока Кеннет невнятно бормотал извинения, Лавиния не спеша отстранилась и с интересом посмотрела сначала на Ребекку, затем на Кеннета.
- Здравствуй, дорогая. - Она снова оглядела обоих. - Как идет работа? Мой портрет, который ты написала, вызывает у всех восхищение. Со всех сторон на меня сыплются комплименты. Если бы ты позволила мне назвать твое имя, у тебя бы не было отбоя от заказчиков.
Лавиния улыбнулась и неторопливо направилась к двери.
Ребекка пропустила ее, затем вошла в кабинет, притворив за собой дверь.
- Мой отец предпочитает нанимать в секретари людей многосторонних, но вы превзошли все его ожидания.
- Если вы слышали наш разговор, то должны знать, что я старался уклониться от ее намеков.
- Но не от ее поцелуев.
- Не мог же я силой оттолкнуть леди.
- Хорошая трепка ей бы не помешала, - ехидно заметила Ребекка. Лавиния ее давно заслуживает.
- Из разговора с леди Клэкстон я понял, что недозволенные поцелуи не редкость в этом доме. Она также упомянула о связи вашей матушки с Джорджем Хэмптоном.
Лицо Ребекки не выразило удивления, а лишь немного напряглось: скорее всего, ей было известно об этом романе.
- Я полагала, что не в ваших правилах опускаться до сплетен, капитан, отрезала она.
- Я не сплетничаю, но мне приходится слышать самые разные разговоры. Вас расстраивало, что у ваших родителей... не совсем обычные для супругов отношения? - Спросил Кеннет после недолгого замешательства.
- Вы имеете в виду случайные связи, я полагаю? - Взгляд Ребекки скользнул по портрету матери и опять вернулся к окну. - Как могла я расстраиваться? Яблоко от яблони недалеко падает. Я погубила свою репутацию, когда мне было восемнадцать. Распутство у нас в крови.
- Я этому не верю, - с нежностью произнес Кеннет. - Неужели вы оставили родной дом только потому, что у вас перед глазами был пример ваших родителей? Наверное, вы искали любви?
- Незадолго до моего первого выезда в свет, - немного помолчав, начала Ребекка, - я познакомилась с молодым виконтом, который пришел к отцу заказывать портрет. Я приняла его ухаживания за серьезное чувство и согласилась покататься с ним в парке. Когда мы сделали небольшую остановку, он повел себя не лучшим образом. Я, конечно, сопротивлялась, и тогда он сказал, что уж коль скоро я выросла в богемной среде художников, то не имею права разыгрывать из себя мисс невинность.
- Думаю, вы дали ему достойный отпор.
- Я столкнула его в фонтан и убежала, проклиная незадачливого кавалера и отца за то, что распутная жизнь, которую он вел, запятнала и его дочь и теперь любой может оскорбить меня. Когда меня вывезли в свет, - продолжала Ребекка, с трудом произнося каждое слово, - я встретила Фредерика. Он вздыхал, писал мне стихи, говорил, что любит меня - все это бальзамом разливалось по моему разбитому сердцу. Моим родителям он не нравился, и, может, ничего бы и не случилось, не узнай я о связи матери и дяди Джорджа. И хотя я знала о любовных похождениях отца, известие о романе матери, которая, таким образом, недалеко ушла от своего супруга, потрясло меня. Через три дня я убежала. Я быстро поняла, что мои родители не ошибались, и что выходить замуж за Фредерика было бы большим заблуждением. Мне повезло, что я поняла это раньше, чем навеки связала с ним свою судьбу.
'Старшим Ситонам следовало бы лучше следить за своей дочерью и давать ей меньше свободы', - подумал про себя Кеннет, а вслух произнес:
- Преимущество либеральных родителей в том, что, несмотря на разразившийся скандал, они вас приняли обратно.
Ребекка кивнула.
- Единственное нравоучение, которое я получила, было относительно моего выбора; их совсем не волновала моя нравственность. По словам отца, у меня все-таки хватило ума не выходить замуж за этого бездельника, чему отец обрадовался, а мать выразила надежду, что впредь я не повторю такой ошибки. На этом все и закончилось.
- И ваша матушка оказалась права: вы больше не делали подобных ошибок.
- И не сделаю в будущем, - заключила Ребекка, давая понять, что разговор окончен. - Я пришла узнать, где рулоны холста, заказанные мною? Все мои запасы уже на исходе.
- Вчера я написал письмо поставщику и сегодня с утренней почтой получил от него ответ. Он извиняется за задержку и сообщает, что холсты будут доставлены не позже чем послезавтра. У вас ко мне есть еще вопросы?
- Нет. Это все. - Ребекка направилась к двери.
- Сегодняшний сеанс состоится или вы все еще на меня сердитесь? спросил вдогонку Кеннет.
Ребекка окинула его ироничным взглядом.
- Отнюдь нет. Интрижка с такой роскошной женщиной, как Лавиния, не противоречит традициям байроновских героев. Это то, что нужно корсару.
Кеннет рассмеялся, и лицо Ребекки немного оживилось. Она выскользнула из комнаты. Улыбка мгновенно исчезла с лица Кеннета. Он стал размышлять над теми сведениями, которые ему удалось добыть. Элен Ситон, такая, какой она была представлена Лавинией, могла иметь нескольких врагов, а значит, возможных убийц. За легким отношением сэра Энтони к любовной связи его жены могла скрываться глубокая ревность и жажда мести. Возможно также, что Элен столкнула с обрыва загадочная любовница мужа, которая стремилась занять ее место. А если Элен решила порвать с Джорджем Хэмптоном, и тот из ревности убил ее? Не исключено, что здесь могли быть и другие любовники, но кто?
Страсть и корысть - это, пожалуй, самые веские причины для убийства, если, конечно, оно имело место. Кеннет разочарованно вздохнул. Чем дольше он пребывал в доме Ситона, тем меньше возможности узнать всю правду об Элен Ситон он находил, и, кроме того, ему все больше не нравилось его ложное положение. Втереться в доверие к Ребекке сродни предательству. Если она когда-нибудь об этом узнает...
От одной этой мысли ему стало не по себе.
***
Возвращаясь к себе в мастерскую, Ребекка мысленно ругала себя: ну почему, увидев Лавинию целующей Кеннета, она не закрыла дверь и не вернулась к себе? Неужели нельзя было прийти позже? Нет, ей непременно надо было нарушить их уединение. И чем это кончилось? Она чуть не сошла с ума от ревности, и, что хуже всего, эта ревность была написана на ее лице и не укрылась от их глаз. Какое право она имеет ревновать капитана? Он всего-навсего секретарь отца, а не ее поклонник. И потом, один поцелуй ровным счетом ничего не значит.
И тем не менее, несмотря на самые дружеские отношения с Лавинией, она бы с удовольствием выцарапала ей глаза. Ребекка вспыхнула, вспомнив подозрительный взгляд Лавинии. Неужели мадам догадалась о смятении в ее душе?
Чтобы немного успокоиться, Ребекка достала альбом и сделала несколько набросков портрета Лавинии, изобразив ее толстой, с лицом, покрытым морщинами. Гнев ее постепенно утих. Напомнив себе, что Кеннет не поощрял поведения Лавинии, Ребекка стала готовиться к очередному сеансу: она застелила диван
