О восьми мысленных ведениях
Духовных ведений, как полагаю, восемь. И семь из них - нынешнего века, а восьмое есть делание будущего века, как говорит святой Исаак. Первое есть познание скорбей и искушений этой жизни, как говорит святой Дорофей, и сетование о всем, что естество человеческое потерпело чрез грех.
Второе - познание своих согрешений и благодеяний Божиих, как говорит Лествичник, святой Исаак и многие другие из отцов.
Третье - познание ужасного, бывающего перед смертию и после смерти, как то (находим) в Божественных Писаниях.
Четвертое - уразумение жизни в этом мире Господа нашего Иисуса Христа, и учеников Его, и прочих святых, мучеников и преподобных отцов,- дел их и слов.
Пятое - познание естества и изменения вещей, как говорят святые отцы Григорий и Дамаскин.
Шестое - ведение существующего, то есть познание и уразумение чувственных созданий Божиих.
Седьмое - уразумение мысленных созданий Божиих.
Восьмое - познание о Боге, называемое богословием.
Из этих восьми ведений три первые приличны проходящему деятельную добродетель, дабы он успел многими и горькими слезами очистить душу свою от всех страстей и получить от Бога, по благодати, и прочие (ведения); пять же - перешедшему к ведению, то есть получившему познание (духовное), за доброе хранение и всегдашнее исполнение телесных и нравственных, то есть душевных деланий; чрез что и сподобляется их ощущения явно и мысленно. От первого получает делатель начало познания и по мере того, как он после этого старается о делании и поучается в данных ему разумениях, преуспевая в них, пока не придет в навык их,- само собою является в уме его иное познание, и подобно сему и прочие.
Но чтобы передаваемое мною было ясно, скажу отчасти,- хотя и не могу говорить,- о каждом ведении, в чем состоит познаваемое и изъясняемое; чтобы мы имели возможность познать себя, то есть как мы должны поступать, когда благодать начнет отверзать очи душевные и мы начнем уразумевать, приходя в изумление от мыслей и речений, могущих вселить в нас, как прежде было сказано, страх, то есть сокрушение души.
Необходимое изъяснение о первом познании и о том, как должно начинать оное
Первое познание есть то, ради которого даруются произволяющему и последующие; сподобившийся достигнуть его должен поступать таким образом. Сесть (лицом) к востоку, как некогда Адам, и поучаться так. Сел тогда Адам и плакал перед раем сладости, руками бил себя по лицу и говорил: «Милостивый! помилуй меня, падшего!» Также и другой икос: видя Адам Ангела, изгнавшего (его) и затворившего дверь Божественного вертограда, глубоко воздохнул и сказал: «Милостивый! помилуй меня, падшего!» Потом, размышляя о совершающемся (ныне), начинает тогда (делатель) сетование таким образом: воздыхая от всей души и качая головою своею, с болезнованием сердечным говорит:
Увы мне, грешному! что я пострадал! Увы мне! Что я был и чем сделался! Увы мне! Что я потерял и что нашел! Вместо рая - тленный сей мир; вместо Бога и пребывания с Ангелами - диавола и нечистых демонов; вместо покоя - труд; вместо наслаждения и радости - скорбь мира сего и печаль; вместо мира и непрестанного веселия - страх и прискорбные слезы; вместо добродетелей и праведности - неправду и грехи; вместо благости и бесстрастия - лукавство и страсти; вместо премудрости и усвоения Богу - неразумие и изгнание; вместо беспопечительности и свободы - многозаботливую жизнь и горчайшее рабство. Увы! Увы! Я был сотворен царем и чрез безумие мое сделался рабом страстей. Увы мне, несчастному! Как я преслушанием вместо жизни навлек (себе) смерть. Горе! Горе! Увы мне! Увы мне! Что пострадал я, окаянный, от своей безрассудности! Что мне делать? Отсюда брани и оттуда смущения. Отсюда болезни и оттуда искушения. Отсюда опасности и оттуда кораблекрушения. Отсюда страхи и оттуда печали. Отсюда страсти и оттуда грехи. Оттуда горечи и отсюда стеснения. Увы мне, несчастному! Что мне делать? Куда бежать?
