чудовищ.
— И кто же так сказал? — фыркнул Бродерсен.
— Лоуэс, — сказал Янигьян, — заткнитесь. Пусть ваши люди слушают.
Бродерсен начал рассказ с записей прямой передачи о происходящем на бетанских кораблях. Он продолжал, и потрясение Янигьяна переросло в гнев, стремящийся к ярости берсерка. Лоуэс поначалу не верил, но потом проняло и его; наконец, чуть остыв, он отправился успокаивать взбунтовавшийся экипаж.
Звонок возле постели прервал кошмар. Айре Квику снился разрушенный дом, обвиняющая небо мертвая кроха и невероятно алая кровь на плюшевом мишке. Он проснулся в холодном поту. Приподнявшись на локте и включив свет, Квик услышал, как за ночным окном завывает снежный ветер. Рядом, под теплым одеялом, шевельнулась жена, просыпаясь.
Квик ответил. На экране появилось лицо, затарабанящее новости. Через секунду Квик сказал:
— Хватит, остановитесь, я продолжу этот разговор по другой линии. Записывайте все, что поступит до моего звонка, и проследите, чтобы линия была надежной.
Он опустил ноги на пол. Алиса села.
— Что случилось? — спросила она.
— Секретная информация, — отвечал он, вставая, — лежи. «Странно, — думал он отстранение, — насколько человек не умеет воспринимать собственную катастрофу. Это как нога, которую я сломал, катаясь на лыжах, или попытка шантажа, или история с Бергдалом, требовавшим повторного подсчета голосов и расследования. Те катастрофы я перенес хорошо. В таких случаях человек на время превращается в эффективный автомат. Волнение приходит позже». Он поглядел на Алису, решил, что она прекрасна, пожалел о том, что наверняка потеряет ее, и — слегка — о том, что не уделял ей достаточно внимания.
— Дорогой, вести, наверно, ужасные, — прошептала она, — позволь мне быть с тобой, прошу.
— Говорю тебе, — нет, подожди здесь.
В кабинете он выслушал все до конца. Отчет оказался путаным и неполным, однако же исключал двусмысленность. Приняв кое-какие меры, он оставил аппарат на связи и направился наверх, чтобы постучать в дверь своего гостя, пребывавшего в доме инкогнито.
Крепкий и коренастый Семен Ильич Макаров, одетый в очень яркую пижаму, впустил его.
— Ну, что у вас? — резко спросил премьер Великой России. Квик вошел и закрыл за собой дверь.
— Плохие новости, — начал он. — Точнее — хуже не придумаешь.
Макаров закусил ус и остановился.
— Похоже, что Бродерсен вернулся во главе бетанского флота, — выпалил Квик, — «Альхазен» попытался связаться со мной, но они действовали слишком быстро. «Коперник» обратился в Астронавтическое контрольное бюро, Паламас известила меня. Она встревожена, не знает, что делать, но решила предоставить мне шанс. Я не мог сказать ей: это ложь, обман, соблюдайте секретность, пока мы не узнаем подробности.
— Но это не ложь, — медленно проговорил Макаров.
— Едва ли, каким-то образом этот черт… — Квик глотнул, сдержал дрожь и обратился к подробностям.
— Хорошо, — сказал Макаров. — Хорошо. Дрожь нарастала.
— И что же нам делать?
— Я лично немедленно отправляюсь домой. — Макаров торопливо подошел к шкафу, открыл его и взял чемодан. — Вы дадите мне машину доехать до аэродрома.
— Но… сэр… — Квик попытался справиться с собой. — Надо составить план, скорректировать действия, задействовать организацию.
— Да. А пока отрицайте. Держитесь… так, кажется, говорите вы, североамериканцы. Осталось несколько дней до того, как враг появится у Земли.
— Но когда он появится…
— Мы должны быть готовы, — ответил Макаров, разом изменившись в лице. — Теперь я политический труп, как и вы. И все мои надежды рухнули. — Он положил чемодан на кровать и занялся вещами. — Я попытаюсь занять позицию, в которой можно будет бороться за собственную жизнь. Советую вам сделать то же самое, иначе мне придется устроить свое исчезновение.
«Нет, я не готов к этому, и я не таков, как ты, и страна здесь другая; у меня нет нужных связей за границей, мое время кончилось. — Квик поглядел в буран. — Общество будет против меня. Теперь меня ждет или тюрьма, или пуля».
— Черт побери их всех! — отчаянно взвизгнул он. — Неблагодарные! Господи, обреки их на муки!
Глава 49
В Эглиз де Сент-Мишель вообще было мало уличных фонарей, они находились далеко от дома Бродерсена. Открыв дверь, Элизабет Лейно увидела свою лужайку, клумбы, покрытые лунным инеем верхушки деревьев. На небе царили Персефона и Эрион, двойные тени падали на раннюю росу. Было прохладно и тихо.
Сдержав удивление, она ждала, когда заговорит персона, попросившая, чтобы ее приняли. Из дома на Аурелию Хэнкок повеяло холодом. Генерал-губернатор Деметры постояла немного, опустив глаза, сплетя пальцы. Наконец она посмотрела с мольбой и спросила:
— Можно войти?
— Да, — ответила Лиз, отступая в сторону. Хэнкок прошла внутрь.
— Пожалуйста, закройте дверь. Я приехала к вам инкогнито.
Лиз повиновалась и вернулась к гостье. Гостиная, ковер, паркет, стены, обшитые деревом, картины, камин, который построил сам Дэн, более не казались спокойными. Все возмутилось, даже дремавший на диване кот проснулся и посверкивал желтым глазом.
— Садитесь, — автоматически предложила Лиз.
— Не знаю, имею ли я право, — несчастным голосом отвечала гостья, потянувшись в сумочку за сигаретой.
— Может быть, вы чего-нибудь выпьете? Хэнкок удивленно поглядела на Лиз:
— И вы разделите компанию?
— Я предложила выпить вам.
— Понимаю… нет, спасибо.
Лиз подошла к очагу и оперлась локтем на каминную доску. На ней стояли сувениры: унаследованный от родителей подсвечник, подставка с трубками Дэна, приз, завоеванный ими совместно на соревнованиях по фигурному катанию. Домашние вещи. Чувствуя себя возле них в безопасности, Лиз потребовала ответа:
— Зачем вы пришли? Хэнкок, похоже, дрожала.
— Попросить вашей помощи, вашего прощения и… Лиз приподняла брови.
— Что, по-вашему, я могу сделать? Новости знают все, новый губернатор прибудет через Ворота через день-другой, а за ним и комитет по расследованию. Я — лицо неофициальное.
— Но вы жена Дэна Бродерсена!
— Которого вы изо всех сил старались убить. — Лиз хлопнула кулаком по каминной доске. — Ладно, мне не следовало этого говорить. Помню, вы сказали мне по телефону, что у вас не было подобного намерения, что события просто вышли из-под контроля. Тем не менее, Аури, вы брали на себя ответственность, зная о возможных последствиях.
Склонив голову, Хэнкок вновь потянулась за сигаретой, но, вместо того чтобы раскурить, переломила ее дрожащими пальцами.
— Вы не понимаете, — пробормотала она. — Я прошу не о себе. Я прошу вас пожалеть Айру Квика.
Лиз застыла от удивления.
