— Тогда произошло бы чудо из чудес, дорогой мой! — Свет планеты золотил ее глаза.
— Но условия там суровые, — возразила Джоэль.
— «Вилливо» должен выдержать их, — отвечал Бродерсен. — Его опробовали на Зевсе, — конечно, в автоматическом режиме… излучение, сами понимаете, но бот тем не менее сумел выдержать все внешние условия. — Самый большой спутник Феба превышал размером Юпитер на несколько масс Земли или Деметры. — Не сомневаюсь, что и экипаж тоже способен выдержать несколько часов. Конечно, это будет опасно, но мне встречалось и худшее, но я перед вами и могу в свое удовольствие врать о пережитом.
Возражений почти не последовало.
Когда с обсуждением было покончено, Бродерсен проговорил:
— О'кей, следующий вопрос. Кто отправляется вместе со мной?
Кейтлин вздернула голову, но Руэда воскликнул:
— С тобой? О чем ты говоришь?
— Раз это рискованно, ограничимся минимальной численностью экипажа, — отвечал Бродерсен. — Пилот, второй пилот, исполняющий обязанности связиста, и — учитывая, что у них будет дел больше, чем у однорукого осьминога, — должен быть третий — наблюдатель и так далее.
— Я! — практически закричали Фрида и Лейно. Вейзенберг откашлялся и сказал громче, чем обычно:
— Помолчите. Давайте вести себя разумно. Шкипер, вы забываете про разум, если действительно собираетесь отправляться туда самолично.
— Как это? — не понял Бродерсен. — Я имею квалификацию второго пилота. Или ты полагаешь, что я должен посылать людей в опасность, а сам оставаться в стороне?
— Дэн, это химически чистое лошадиное дерьмо, — в устах Вейзенберга вульгаризм произвел потрясающий эффект. — Капитан не делает подобных вещей, он не имеет такого права.
— Да-да, — вставил Руэда. — Ты нужен здесь, чтобы выжили мы все.
Бродерсен покраснел:
— Ну, не надо.
— Это тебе не надо нести чушь, — возразил Вейзенберг. — Конечно, если что-то с тобой случится, мы должны просто избрать нового вождя и продолжать! Но тогда дела у нас пойдут не так хорошо, как теперь! Дэн, ты не супермен, но у тебя есть талант координировать людские усилия. К тому же ты знаешь многое относительно своих обязанностей, — то, что никогда не записывается ни в какие уставы. — Его поддержал одобрительный ропот. Вейзенберг повернулся своим рамзесовским профилем.
— Нам следует быть хладнокровными и рациональными, — выпалил он. — Те, кто полетят, должны быть компетентными специалистами. И в то же время их потеря не должна погубить остальных, к тому же, Дэн, мы располагаем тремя пилотами, а для посадочной шлюпки нам нужны двое. Стеф, Карлос и Фрида, так? Кто из них?
Рукой он отмахнулся от их предложений.
— Заткнитесь. Думайте. Карлос легко может заменить Стефа на должности помощника. Чуть поднапрягшись, и ты тоже можешь сделать это, Фрида, но ты у нас единственный стрелок. А это нужная специальность. Я не думаю, что мы можем нарваться на неприятность. Нам придется воевать разве что против природы, и тогда может потребоваться ударить — лучом или взрывчаткой — в нужное место. Так? Так. Итак, пилотируют Стеф и Карлос. Пусть сами решат, кто из них первый.
Он обвел всех взглядом.
— Кто будет третьим? Только не голотевт и не Мартти или я. Заткнитесь, я сказал тебе, Мартти. Я — инженер, а ты мой помощник и дублер. Без соответствующей поддержки и починки корабль этот погибнет. Кто остается — Сью и Кейтлин. У Сью лучшая инженерная подготовка, но гравитация на планете в два с половиной раза превышает нормальную земную. Ты слаба для нее. — Он на миг сморщился. — Я не сомневаюсь в том, что ты способна ее выдержать, но ты не слишком сильна и не быстра. Кейтлин…
— Подожди-ка! — заревел Бродерсен.
— Нет! — вскричал Лейно.
— Ты действительно имеешь это в виду? — вскричала Кейтлин. Отпустив руку, она оттолкнулась, подплыла к Вейзенбергу и обхватила его руками. Столкновение сбросило инженера с места, и они, вращаясь, поплыли, а Кейтлин суматошно принялась одаривать старика поцелуем за поцелуем.
Глава 28
Ведомый своими голотевтами, «Чинук» непринужденно спустился на синхронную орбиту, позволявшую висеть над районом, который будет обследовать посадочный бот. Радиационные пояса остались вверху. Собственное поле защитило корабль от потока частиц, встреченного им в свободном пространстве.
Конвейер выдвинул «Вилливо», краны отделили его, и бот двинулся к планете.
— О! — вырвалось у Кейтлин, в стоне ее слышалась молитва. Потрясала уже сама планета, приближающаяся на видеоэкране, но теперь Кейтлин в собственной плоти оказалась снаружи — посреди потрясающего великолепия.
Оптические устройства в кабине позволяли видеть целое полушарие, еще окруженное звездным небом. Планета заполняла собой почти половину экрана. Кейтлин глядела лишь на нее: янтарную и золотую, плавным светом изгонявшую звезды с экрана. Справа, у края мира, в невозможной дали красные полосы темнели, становились пурпурными, сливались с космической чернотой, посреди которой рдело солнце… крохотный уголек. Слева наступала ночная тьма, в которой обитало собственное свечение, мерцали слабые вспышки, тянулись оранжевые полосы, — это высокие облака перехватывали рассвет. Между ним и ночью простирался дневной лик: ярыге полосы, цветные пояса, переливавшиеся тысячью взаимопереходящих оттенков… вечно изменчивые, струящиеся, колеблющиеся… вихри, приливы, реки, текущие в бесконечном танце, величественном и радостном.
Бот бормотал и пульсировал. Вырывавшийся из двигателя пар, конденсируя, оставлял позади едва заметную белую струю. Она рассеивалась едва ли не быстрей, чем образовывалась, но тем не менее дымка скрыла позади шар «Чинука». Вернувшийся вес прижал исследователей к сиденью. Ускорение пока не создавало земного тяготения, но уже было ощутимо: следовало успеть спуститься вниз как раз после местного рассвета. Руэда весьма сухо обменивался информацией с кораблем — нереально звучащее облигато. Он закончил разговор как будто бы с облегчением, — пока все шло удовлетворительно. И наконец утихомирился подобно своим компаньонам. Свечение планеты облачком окружило лысину. Потом Руэда негромко сказал:
— Матерь Божья! Увидев такое, человек может умереть спокойно.
Дозса отвечал кислой ухмылкой и проговорил со сделавшимся еще более явным акцентом:
— Возможно. Только у меня дома остались жена и дети… так что все, ныне происходящее с нами, я бы хотел вспоминать как пережитое в прошлом.
Руэда удивленно спросил:
— Зачем ты тогда полетел?
— А что мне еще оставалось? Мир этот необходимо исследовать, а у меня для этого самая подходящая квалификация. — Пилотировал бот Дозса очень грамотно. Помимо опыта он, как поклонник боевых единоборств, обладал нужной силой и сноровкой. — Не стоит понимать меня не правильно, Карлос; я не боюсь… напротив — рад вызову. Но еще больше радовался бы ему в ретроспективе. — Дозса перекрестился. — Или в последующей жизни, если Господь не пошлет нам удачи. По крайней мере, наша смерть будет чистой и быстрой.
— Угу, — едва слышно прошептала Кейтлин. — Звезда, упавшая с неба… не самая мучительная кончина.
— Но в подобном полете чувствуешь себя ближе к Богу, — заметил Руэда так же тихо. — Только Он в космосе совсем не тот добрый старый Отец, о котором монахини говорили мне в школе; здесь он более велик, чем Господь, к которому взывает наш священник.
— Да, Господь более чем велик, — отвечал Дозса. — Кейтлин, язычница, а ведь и ты должна была
