серверов, оставляя на сайтах следы как техасский пользователь.
За «Паккард» Роман пообещал сначала один миллион восемьсот тысяч евро, затем поднял цену до двух с половиной, а еще, специально для профессиональных коллекционеров, предложил обмен на «Стат- Беркет» конца двадцатых годов. Двухместная гоночная машина с «хвостом», как у самолета, стоила гораздо дороже «Паккарда». Их выпустили менее ста экземпляров, и обмен был очень выгодным.
Теперь он терпеливо «разбирал» кучу писем, обрушившихся на его электронный почтовый ящик. Лед в кружке окончательно растаял, а чай нагрелся до состояния парного молока. Роман отхлебнул, поморщился, отставил кружку и сосредоточился на очередном письме, пришедшем из Германии. Писала некая Анна Вольфштайн.
16
В Нижнем Новгороде сгущались сумерки. В отдельном уютном зальчике ресторана за столом сидели Иннокентий и Баранов. До стритрейсерского заезда оставалось несколько часов, так что было время перекусить. Баранов заказал, особо не мудрствуя, фирменные щи в горшочке и шашлык. Иннокентий, напротив, решил показать себя гурманом и заказал суп из акульих плавников и осьминога, приготовленного каким-то особым способом, недоступным пониманию обычных смертных.
Когда принесли заказ, Иннокентий недовольно повозил в супе ложкой и пробормотал:
– Что это за плавники такие?
– Вот такие хреновые под Нижним Новгородом акулы водятся, – пошутил банкир, уписывая щи, – я бы, вообще, перед гонками советовал бы не налегать на экзотику, иначе придеться брать с собой биотуалет.
– Вот только не надо меня поучать, – капризно проговорил Иннокентий, – с меня мамочки хватает. Связалась с этим Фрицем. Знатная фамилия! Бред какой-то! Я к ним в их сраный замок больше ни ногой. Прикинь, этот Фриц, новоявленный папочка, заявил, что мне надо заниматься делом, а не проматывать его деньги в Москве!
– И как у него только язык повернулся, – с притворным сочувствием покачал головой Баранов.
– Он ни черта не врубается, что я в Москве зарабатываю себе репутацию и обзавожусь новыми связями. Только так можно подняться, – продолжал Иннокентий, не уловив настроения собеседника, – надо стать в тусовке своим, подчинить ее себе – и тогда ты король. Газеты, телевидение… На хрена мне батрачить на Фрица. Пошел он. Надо бабки делать…
Не выдержав, Баранов перебил его:
– Слушай, я про машину. К чему такие сложности? Не проще ли было разобрать по винтикам и переправить. Да хоть под видом металлолома…
– Мой новый папуля, Фриц, отличается подозрительностью, – ухмыльнулся Иннокентий, – он хотел убедиться, что «Паккард» действительно работоспособен. А что на нем кузов другой…
– Да это не он хотел. Все ты, – пригвоздил парня взглядом Баранов, – когда ты, наконец, повзрослеешь?
– Когда получу золото и стану знаменитым, – с вызовом ответил Иннокентий, поняв, что обвести вокруг пальца банкира ему не удастся.
– Давай, давай, – кивнул Баранов и замолчал, сосредоточившись на еде.
Идея вздорного сынка Анны ему очень не нравилась. Ему вообще было фиолетово, какое место займет поддельный «ЗИС» в авторалли. Главная цель – без проблем переправить лимузин в Ригу. Таможня и погранцы не будут досматривать раллийные машины. А дальше – совсем просто. Имитация аварии. На машину устанавливают старый кузов. Его в этот момент в разобранном виде перевозили в Латвию на личном самолете Баранова. А там готовый «Паккард» морем переправят в Германию. И все. Дело ведь не в деньгах, а во взятке Фрицу, если уж говорить откровенно.
Взгляд Баранова медленно переместился на Иннокентия. Тот с гримасой, близкой к отвращению, ковырял осьминога.
«Двадцать лет, а ум как у сопливого подростка, – с досадой подумал Баранов, – и мне, мне приходится выполнять его дурацкие прихоти, чтобы получить расположение этого жирного немца. Чертов Фриц – не нужны ему, видите ли, деньги. Тупица! Если б не сделка… Хорошо, хоть Игорь следит, чтоб этот хлюст, Кеша, не наворотил дел, иначе точно давно бы врюхались».
Игорь Пригожин был бывшим оперативным работником Комитета госбезопасности. У Баранова он работал телохранителем и отлично зарекомендовал себя. Поэтому, банкир, недолго думая, подсунул в экипаж «сиятельному» отпрыску Игоря, в качестве штурмана. В его обязанности входило следить за сохранностью машины, а также контролировать действия Иннокентия.
Отодвинув от себя осьминога, Иннокентий с явной неохотой завел разговор на тему, не дававшую ему покоя весь день:
– Тут одна парочка из Питера нашей тачкой заинтересовалась.
– Кто такие? – Баранов мгновенно насторожился.
– Бывшие владельцы «Паккарда», – вздохнул Иннокентий.
– Неужели что-то пронюхали? – налив себе вина, Баранов залпом осушил фужер и мгновенно почувствовал неприятную тяжесть в желудке.
– Не знаю, но думаю, что они будут продолжать копать и лезть, куда не следует, – заметил Иннокентий.
– Еще бы, – фыркнул банкир, – посмотрел бы я на тебя, потеряй ты лимон евро.
– А их водила может мне и на трассе помешать, – с тревогой проговорил Иннокентий, – в прошлый раз я из-за него новую тачку разбил. Он не успокоится, точно тебе говорю.
– Так надо его успокоить, – ответил Баранов будничным тоном, – конечно, так, чтоб никто ни о чем не догадался.
– Лучше это сделать прямо на первом этапе ралли, – согласно закивал Иннокентий.
17
Электронные письма продолжали сыпаться, как из рога изобилия. Быстро проглядывая каждое послание, Роман решал – удалить его или загнать в специальный файл, озаглавленный «Интересное». Но интересного было мало. Неожиданно зазвонил мобильный. Звонил, как ни странно, мент с Литейного, тот самый капитан, которого задействовал теперь уже покойный Олег Павлович.
– Что – есть новости? – полюбопытствовал Роман, не отрываясь от компьютера.
– К сожалению, нет, – раздался усталый голос из трубки, – с гибелью Олега начальство утратило интерес к поискам вашей машины. Хорошо, хоть, ориентировки с погранпереходов не отозвали. Но с тобой хотят поговорить.
– Кто? – удивился Роман.
– Сюрприз. Человек вроде надежный, – ответил капитан.
– Если не милиции, то кому еще можно доверять в этой жизни, – усмехнулся Роман и добавил, приняв решение: – Я согласен с ним встретиться, кем бы он ни был, но пусть вам потом будет стыдно, если меня порешат.
– Да никто тебя не порешит, – хохотнул собеседник.
Спустя полчаса раздался звонок в дверь. На всякий случай Роман спрятал за спиной молоток и пошел открывать. Каково же было его удивление, когда на пороге нарисовался тот самый, случайно выживший представитель Массачусетского политехнического музея. Его аскетичное, загорелое лицо, бескровные губы, тусклые серые глаза и пепельного цвета короткие волосы, зачесанные на прямой пробор, Роман запомнил, когда смотрел телерепортаж о чудовищном ДТП, в котором погиб Олег Павлович.
– Здравствуйте, если не ошибаюсь, – господин Знаменский, – произнес американец певучим почти без
