– Да-да, – подтвердил ученый, – смотреть, так сказать, телевизор без самого аппарата. Микропроцессор непосредственно принимает радиосигналы, преобразует их и передает прямо в мозг. Дециметровые каналы мы уже освоили, а вот с метровыми – некоторая заминка. Если все пойдет нормально, мы сможем чуть позже встроить небольшой, но очень емкий блок хранения информации, чтобы можно было закачивать фильмы, аудиокниги, изображения.
– Правда, здорово? – Алла Ивановна была просто счастлива.
Маша была в шоке.
– Мама, ты понимаешь, что эти идиоты могли тебя убить?
– Да брось ты! Что ты такое говоришь? Антон Ильич – академик, как можно? Все эти методики уже опробованы на крысах и на собаках.
– Мама! Что ты сравниваешь? Зачем тебе телевизор и компьютер в мозгах?
– А если я так хочу? Через пару лет компьютер в мозгах будет практически у всех. Имею я право быть первой? Мало того, я еще хочу жить вечно.
– Я тоже хочу, чтобы ты жила вечно, – уверенно согласилась Маша.
– Я не просто хочу. Я буду! Я верю в будущее нанотехнологий и верю, что скоро человека даже после смерти можно будет воссоздать по одной-единственной клетке. Знаешь, сколько во мне этих клеток? Я напишу завещание, чтобы меня заморозили после смерти и, когда уровень технологии позволит, восстановили и вернули к жизни. Я хочу увидеть мир через сто, через двести лет. Хочу жить столько, сколько мне нравится. Это ведь скоро станет возможным, так почему бы и не воспользоваться?
Маша закрыла глаза и обхватила ладонями голову. Как бы крыша не поехала. Потом посмотрела на Елабугова.
– Антон Ильич, она это все серьезно?
– Да, – кивнул академик. – Вы, конечно, не поверите, но мы сможем делать не только это, но и многое другое. Спасибо Ильдару Камильевичу, он создал нам прекрасную базу для исследований. И я преклоняюсь перед вашей мамой. Это большая удача, что она такой любознательный и отважный человек. Конечно, такие эксперименты пока еще не совсем законны, но должны же мы начинать работать с людьми, иначе и движения технологии вперед не будет. Вы же понимаете?
– Я понимаю одно, – твердо сказала Маша Рокотова, – моя мама – робот.
– Нет, – возразила Алла Ивановна, – скорее киборг.
Дочь застонала.
Каримов увел Павла от греха подальше в свой кабинет. Он не сомневался: от Маши ему еще достанется, не хватало, чтобы Иловенский присутствовал.
– Хорошо, что ты приехал, – Ильдар похлопал компаньона по плечу. – Очень во время.
– Да, вовремя. Спасибо тебе, Ильдар. Еще немного – и мы с Машей увязли бы во взаимном непонимании так, что вряд ли бы выбрались без потерь.
– Я рад. Только я не об этом, а о компании.
– Какие-то проблемы?
– Нет, скорее наоборот. Появились интересные проекты с перспективой выхода на международный уровень. Хочу знать твое мнение.
– Международный рынок – это всегда хорошо. Какая-то конкретная страна?
– Да, Иран.
Иловенский присвистнул.
– Нет, пожалуй, не всегда хорошо… Ты не забыл, что все твои работы в рамках национального проекта?
– Не все, – возразил Каримов, – по отчетам – не более пятидесяти процентов разработок. А из нацпроекта я пока финансирования только на три процента получаю. И заметь, финансируется не самое интересное.
– Зато имеешь крышу от правительства.
– А она мне нужна?
– А нет? Погоди, давай сначала разберемся, в чем суть вопроса. И, естественно, цена.
– Другой разговор.
Каримов достал из стильного металлического бара бутылку коньяка и круглые фужеры. Иловенский взглянул на этикетку и одобрительно хмыкнул. Беседа обещала быть долгой и приятной.
– Помнишь пруды-отстойники нефтеперегонного завода? – начал Ильдар.
Иловенский кивнул:
– Те, где, говорят, принято топить жертвы криминальных разборок?
– И это тоже. Одно время городские власти были одержимы мыслью эти пруды как-нибудь нейтрализовать, хотя бы уменьшить количество вредных веществ, постоянно уходящих в почву. Проектов было много, среди них и удачные, в частности в пруды запускали штаммы бактерий, разрушающих органические соединения нефтепродуктов. Теперь завод нашел какие-то более дешевые, но менее действенные способы нейтрализации, идея с бактериями почти заглохла. Их недостаток в том, что они аэробные и работать могут только на поверхности. Потом нужно снимать слой, подселять новые штаммы. Но один энтузиаст, который этой проблемой занимался, не отступился, а сейчас волей случая оказался в моем научном центре. На открытии центра он представлял свои разработки, и это уже не бактерии. Это нанороботы-вирусы, которые работают в безвоздушных условиях, разрывают октановые связи
