Стая

Прибыл на привокзальную площадь ж/д станции Новый Петергоф

и в присутствии понятых:

1. Бухвостов Игорь Павлович, м/ж Петродворец, ул. Верности 17/32

2. Сагайдулина Руфия Ибрагимовна, м/ж Петродворцовый р-н, п. Н. Мозино, ул. Новая 9

С участием мед. эксперта Петродворцового УВД Покровской Л.Ю. в соответствии со ст. 164, 176 и частями первой — четвертой и шестой ст. 177 УПК РФ произвел осмотр остатков сгоревшего ларька.

Перед началом осмотра участвующим лицам разъяснены их права, ответственность, а также порядок производства осмотра места происшествия.

Понятым, кроме того, до начала осмотра разъяснены их права, обязанности и ответственность, предусмотренные ст. 60 УПК РФ.

(подпись понятого)

(подпись понятого)

Специалисту (эксперту) Покровской Любови Юлиановне разъяснены его права и обязанности, предусмотренные ст. 58 (57) УПК РФ.

(подпись специалиста (эксперта)

Участвующим лицам также объявлено о применении технических средств фотоаппарат «ЗЕНИТ-ТЕ» экпертом Покровской Л.Ю.

Осмотр производился в условиях пасмурной погоды и дневной освещенности

Осмотром установлено

Ларек расположеный на углу привокзальной площади и улицы Верности полностью выгорел от неустановленых причин. Внутри обнаружено лежащее на полу мертвое тело сгоревшего человека предположительно продавца ларька. «…» Следов насильственной смерти в результате осмотра не установлено. «…»

В ходе осмотра проводилась фотосъемка в количестве двенадцати кадров

С места происшествия изъяты «…»

К протоколу осмотра прилагаются схема места происшествия, фототаблица, образцы«…»

«…»

Перед началом, в ходе либо по окончании осмотра места происшествия от участвующих лиц

заявления не поступили.

«…»

* * *

«Понятно…» — подумал Граев, бегло просматривая окончание документа: подписи понятых и прочих принимавших участие лиц. Понятно и до боли знакомо. Мертвое тело сгоревшего человека… Следов насильственной смерти в результате осмотра… м-да…

Судя по всему, сгорел ларек вместе с продавцом ночью, — но почти до одиннадцати утра «транспортники» и «районщики» бодались, на ком повиснет дело: так и этак вымеряли расстояние от рельсов до обгорелой развалины… А поскольку из лежащей рядом «агентурки» следует, что откровения Голубкиной Анны о поджоге ларька стали новостью, — дело девяносто седьмого года, надо понимать, спустили на тормозах. Объявили причиной трагедии неисправную проводку, или самопальный нагревательный прибор… Хотя если там взорвалась не какая-то самоделка, а действительно фосфорная граната, — например, старая добрая М15, - то результат взрыва трудно спутать с последствиями бытового пожара. Однако вот спутали.

Три года спустя, в декабре двухтысячного, после того, как случайно всплыла правда, до Осовцева-«Осы» добраться уже не сумели. Парень, как выяснилось из еще одного приложенного документа, просидел в ИВС четыре часа за незаконную транспортировку охотничьего ружья — но был отпущен. Можно предположить, что выпустили Осовцева после звонка «сверху»; после того на месте постоянного жительства он больше не появился… Потому что занимался в то время очень интересными делами — охотился в составе команды таких же отморозков на неизвестную науке тварь.

Правда, и Оса, и его подельники считали зверюшку всего лишь крупной, мутировавшей собакой… Глупцы.

Глава шестая Записки мертвого человека

…Мне пришла охота поговорить про мертвеца и про то, как его убили.

1

Как выяснилось, у отморозка Осы, кроме неприятной манеры сжигать ларьки вместе с продавцами, имелись и зачатки литературного дара. По крайней мере, свой меморандум он начал достаточно ударной фразой, вполне уместной для пролога авантюрного романчика: «Если вы читаете мое письмо, меня уже нет в живых».

Судя по всему, Сергей Осовцев написал эти слова не для бравады, и не для нагнетания драматизма, — и в самом деле спланировал и устроил всё так, чтобы рукопись попала к читателям в погонах лишь после гибели автора.

Иначе наверняка бы постарался всячески заретушировать свою роль в описываемых событиях, особенно в трех убийствах: в ликвидации двух своих коллег, решивших дезертировать, и в устранении случайного свидетеля охоты на ликантропа, — хорошо разглядевшего и дичь, и охотников… Но Оса не щадил и не выгораживал никого, в том числе и себя.

Приписав Осовцеву писательский талант, Граев несколько поспешил. Дальнейшее повествование больше напоминало документ, сочиненный следователем, — матерым, дотошным, и не манкирующим своими обязанностями. Каждому появляющемуся в повествовании новому действующему лицу давался подробный словесный портрет. Места действия — в том случае, если Оса не знал, где именно происходит дело — описывались с детальной точностью. Во фразах никаких расплывчатых подлежащих типа «пистолет» или «машина», — всякий раз указывалась марка или модель, порой и год выпуска, у всех автомобилей упомянуты номера… И не только у автомобилей — у всех единиц оружия, что автору довелось подержать в руках.

В общем, любитель беллетристики заскучал бы над таким чтивом. Зато любой прокурор, заинтересовавшийся сюжетом и персонажами, пришел бы в восторг, — еще бы, половина прокурорской работы сделана!

Увы, заинтересовавшихся не нашлось. Либо их заинтересованность и восторг быстренько погасили.

Граева именно эта дотошность заставила буквально с первой страницы поверить автору. Потому что как раз на первой странице подробно описывалась внешность человека под псевдонимом «Капитан», завербовавшего Осу на последнюю в его жизни работу.

Словесный портрет Капитана идеально, тютелька в тютельку, соответствовал Диме Воронину, — полтора года назад поступившему на должность начальника службы безопасности фирмы «Орион»,