отозвана на более важные объекты. К извинению комеданта, про ход он понятия не имеет. И король не знает. В которой из многих усобных замятен секрет потеряли - не важно. Важно, что город можно взять без боя, изнутри.
Немайн осторожно выглянула в щёлку между створками тяжеленых дверей.
- Взгляни, владыка Дионисий.
Епископ взглянул. И признал - картина внушительная. Одно дело - наблюдать факельное шествие днём, другое - ночью. То, что для Клирика просто 'здорово', для Дионисия обернулось картиной кромешного ада.
Сэр Эдгар оказался одним из немногих, кто принял судебную игру совершенно всерьёз. Поднял ополчение - не на стены, но сгрудил с внутренней их стороны. По улицам скакали - кони в городской ограде случались только во время войны - рыцарские патрули. И факелы, факелы, факелы. Ночь днём не стала, обратилась в деловитое яркое пекло! Одна беда - от церкви до дома короля и казны - через площадь.
Тристану под землёй понравилось. Отвязывая страховочную верёвку от пояса, в последний раз напомнил задания. Осенило.
- Учитель, ты точно не пойдёшь с нами?
- Я сейчас проводник, и только.
- Так может, одолжишь Альме свою накидку? Она толстая, но ночью да внезапно - за тебя сойдёт. Накидка - не серое платье. Налезет.
Альма даже на толстую не обиделась - побыть сидхой заманчивее. К тому же ей доверили отряд, идущий к воротам! Скрип тяжелых створок. Стены Кер-Мирддина не удержали враждебного войска. Начинаются резня, насилие и разграбление.
А в церкви тихо и умиротворённо. Старые римские камни радостно впитывают шум, так похожий на учебную суету римского форта. Без пелерины августа выглядит совсем ребёнком. Хотя ей должно быть... Да, девятнадцать лет. Для замужества в самый раз. А до совершеннолетия почти год. Править должен опекун. А трактирщик и не знает, что формально является регентом Римской империи!
- Скажи, Августина, почему ты не захотела передать славу победы Господу нашему? Не из-за гордыни же... Тогда бы ты не пряталась.
- Не хочу быть святой. Ещё меньше, чем императрицей. Так что не зови меня Августиной! Пойми, мне пока нужно всего-навсего - обеспечить себе жизнь. Небольшой уютный статус. Даже если мне предназначены великие свершения - сначала создам условия для работы. А потом начну творить. Великие дела. Малые дела. Какие уж выйдет. Совсем растением на грядке не буду. Скучно. Но и поленом в огонь - не желаю.
- Да с чего ты взяла, что тебя канонизировали бы! Глупости. В Риме не дураки сидят. Подтвердили б ещё одно чудо святого Давида. Да ему из-за одного имени поддержать слабого в праведном бою положено. И я не желаю звать тебя, тем более в церкви, языческой кличкой. Августина - хорошее христианское имя. Твоё имя.
- Пусть будет моё... - про инквизицию Клирик рассказывать не стал. А то вдруг сразу учредят, - Но я и не говорю об официальной канонизации. Репутация святой... Или хотя бы официальной праведницы, приводимой в пример. Я к такому не готова. А святому Давиду хватит и своей славы. Опять же, получится ложь. Знаешь, преосвященный, я ведь сидха. А сидхи и правда не лгут. Не потому что не могут. А вот пошла за этим народом такая слава, которую лучше сохранить. И если ею рисковать, то ради чего-то очень большого. Кстати, не скажешь, для чего были все подковырки?
- Надо же проверить душу той, что взялась переводить Писание.
- Возможно и надо, но стоило ли это делать, когда она дрожит за свою голову?
- Конечно. Тогда это проще всего. Позволь и ответный вопрос - а для чего была та девочка. Похожая на тебя.
- Не знаю. Кажется, кто-то третий решил сыграть - то ли за меня, то ли против. Зависит от глубины замысла. Но свидетелей это могло как настроить в мою пользу, так и разозлить... Кстати, преосвященный, обрати внимание - эта базилика построена всего столетие назад. Через полтораста лет после того, как ушли легионы. До этого здесь стояла деревянная церковь. Но скажи - что-нибудь отличает её от церквей римской постройки?
Немайн обвела пространство рукой. Расписной - не мозаичный - купол. Но фрески получше, чем в Помпеях. Витражи - собственного стекла. Оставшиеся от старой церкви статуи святых. Дерево, не мрамор. Но резьба искусная. А вот Анна стоит перед крестом с огамическими надписями.
- Этот воздвигнут до Христа, - сообщает Анна, - на нём написано: под сим крестом лежит великий друид и пророк Амхэйргин. Князь Испании, победитель богов. И год. Раньше основания Рима! Наверное, это первый из кельтских крестов.
- Великий друид и пророк? Возможно, он знал. Многие пророки предсказывали приход мессии, - епископ пожал плечами. У каждого народа есть свои древности. И пусть они служат Церкви.
- Огама... А я про неё и забыла... - Немайн заговорила достаточно громко, но ни к кому не обращаясь, - Да это же основа ТРИЗа - возложить на систему функции другой системы! Спрашивается: зачем нам лесопилка, если уже есть ткацкие станки? Сколько у нас букв? И цифр... Значит, шестнадцать разрядов...
- Дочь моя, ты можешь объясняться понятно? Видишь ли, в светских науках я преуспел много менее тебя.
- Не обращайте внимания, преосвященный, я говорю вслух, не обращаясь к тебе, а формализуя мысли... Кстати, вот так и выглядит 'сила сидхов' при самом зарождении. Впрочем, попробую понятно. У нас тут проблема с бумагой. Пергамента уже не хватает. Мне. На торговые документы. А я хочу книги издавать. Писцы работают медленно. Но - взгляни на огамический шрифт! Длинные и короткие зарубки, и больше ничего! Это удобно для высекания на дереве. И на камне. Дерево и камень материалы хорошие. Долговечные. Но объёмные и тяжёлые, и работать с ними нелегко. Недавно я видела ткацкий станок Элейн. И тогда подумала - а почему не выткать? Обычные буквы выткать трудно, но что есть вообще буква? Знак! Знак можно и поменять! Если мы возьмём нити двух цветов, мы можем легко выткать огаму. И можно придумать ещё более простые знаки. Вот идёт уток. Два утка: один с цветной нитью, другой с белой. И каждая нить основы может быть перехвачена либо цветной нитью, либо белой. Как это сделать технически - ещё подумаю. Главное - получаем двоичный код. Это, преосвященный, как бы 'да' и 'нет'. А иначе и нельзя, прочее от лукавого, так? И только из этих 'да' и 'нет' мы можем составить любые смыслы. Скажем, все латинские буквы. И оставим знаки для восьми чисел. Меньше неудобно.
- Почему меньше неудобно? - неожиданно подыграл Дионисий.
- Смотри владыка: в римской записи есть палка для единицы, галка для пяти, косой крест для десяти, есть знаки для пятидесяти, ста, пятисот, тысячи... И посмотри на громоздкость записи! Чем меньше условных знаков, тем больше писать. Шутка в том, что мы любые наши знаки передадим через два! И сами знаки тоже будут понятны! Числовые, по крайней мере.
Дионисию стало казаться, что либо Августина-Немайн настоящая ведьма, либо Ираклий с Мартиной породили существо, полностью соответствующее императорскому титулу. Могущественное, вечное, святое. И очень не хотящее быть царицей!
- Итак, - Клирика несло, - всего шестьдесят четыре нити основы. Это мало! Получится узкая лента. Значит, буквы пойдут одна за другой, а не друг под другом. И всё это будет очень мелко. Ну и хорошо, это минимальный кегль, остальные будут кратные: на сто двадцать восемь нитей основы, на двести пятьдесят шесть - и так каждый раз умножая на два. Получится, кстати, ещё и очень красивый орнамент. Вроде белорусского. Это в верховьях Борисфена такие славяне живут, - пояснил, увидев угасание смысла в глазах Дионисия, - вот. Как тебе понравится, если здешние девицы начнут украшать себя не изображениями животных, кстати, непохожими, а цитатами из Писания?
- Особенно на срамных местах, - буркнул Дионисий.
- Там воспретим, или вставим тексты попроще, - Немайн зашлась смехом-кашлем-карканьем. Вот и всего оборотничества в ворону! - Теперь как поставить на поток. Нужно, чтоб разом работало несколько станков, и каждый повторял нужные движения. Или один - но по программе. Без ткача. Стоп. А ведь это возможно! Движения ткача повторяющиеся, даже сложные, можно задать как в музыкальной шкатулке. Помнишь орган Герона Александрийского?
