чудного далека”, следя за газетами и смотря телевизор. То, что доносили ко мне средства массовой информации, было кошмаром, порождением больного разума. Невооруженным глазом было видно, как вожди, и прежде всего генеральный секретарь ЦК, предавали партию и родину, освящая измену лозунгами о свободе, демократии и защите прав человека. Потом события конца восьмидесятых — начала девяностых годов попытаются назвать “бархатной революцией”. Наглая ложь, попытка отмыться от грязного прошлого. Демократические реформы начались с кровавых событий в Тбилиси, Вильнюсе, Приднестровье, Чечне. Через два года российский Пиночет ударил по парламенту из пушек, сотни человек погибли от рук неизвестных снайперов у Белого дома и телевизионного центра. Ельцин совершил государственный переворот под аплодисменты и восторженные крики писателей, поэтов, режиссеров, артистов, крупных ученых. Все они были хорошо известны людям, любимы народом. Им верили, за ними шли, и с их помощью ежечасно и ежеминутно шло дикое вранье — народу промывали мозги. Тысячные толпы, загипнотизированные обещаниями свободы и счастья, “как в свободном мире”, образцом которой представлялась Америка, орали: “Долой! Да здравствуют демократия, свобода и права человека!”.
Трое предателей — Ельцин, Шушкевич и Кравчук — расторгли договор между тремя республиками — Россией, Украиной и Белоруссией. СССР распался. Горбачев, стоявший во главе восемнадцатимиллионной армии коммунистов, сдался без сопротивления, Ельцин убрал его с политического горизонта, как мальчишку. А тот даже не трепыхался, не пробовал переломить ситуацию. Почему? Я не помню ни одной серьезной акции коммунистических начальников, хотя бы попытавшихся остановить поток разрушения. Милиция, бдительно охранявшая сборища демократов, дубинками разгоняла демонстрации рядовых коммунистов, а генсек компартии, все так же мило улыбаясь, разъезжал по миру, внедряя “новое мышление”, собирая дань и набирая кредиты. Рядышком светился властный лик “царицы земли русской” — ее портрет ловко приткнули рядом с соответствующим аншлагом на обложке “Огонька”. Райкины наманикюренные пальчики также совершали хватательные движения, собирая где “зеленые”, а где и “брюлики”. Такого история не знала — вождь предал свою партию и подставил ее под разгром. По слабости характера и стечению обстоятельств? Нет. Думаю, сознательно, по указке щедрых хозяев и следуя собственной доктрине “нового мышления”. А дальше — пошло-поехало, “бархатная” революция набирала обороты и набухала кровью.
Началась пора великой исторической лжи. Знаменитый автор фильма “Место встречи изменить нельзя” Станислав Говорухин оплакивал Россию, “которую мы потеряли”, представляя царскую империю как государство всеобщего благоденствия и всенародного счастья, стремительно входившее в число самых передовых держав мира. И хоть бы тень сомнения, хоть бы один вопрос: отчего же счастливый русский народ в двадцатом веке только за период с 1905 по 1917 год совершил три революции? Дурью маялись от избытка богатства, что ли? Как признак процветания деревни приводился довод: Россия кормила хлебом всю Европу. Спора нет — кормила, но сама-то жила впроголодь. Отчего же непрерывно богатеющий мужик жил в домишках-развалюхах, ходил в рванье и лаптях? Не знаю запаса жизненных наблюдений Говорухина, но я хорошо помню и косую избушку моего детства двадцатых годов, и осклизлые стены саманных халуп Саратовщины, и беспросветный мрак чувашских деревень поры сороковых годов. И пришли они к жизни такой не за годы советской власти, а наследуя предкам… Кое-кто уже затосковал о царе-батюшке. Если верить публикациям, то Николай и Александра были влюбленными голубками, вроде Ромео и Джульетты. Поверить, хоть и с трудом, можно, хотя гвардейские попойки молодых царевичей и игрища с балеринками вряд ли оставляли их девственными. Но царей, как говорится, уважают не за это. Начав царствование с Ходынки, Николай положил сотни тысяч солдатских жизней в бессмысленной войне с Японией, проиграв ей вчистую, влез в Первую мировую войну и вел ее бесславно, кончил свое царствование отречением от престола. Его уже в ходе перестройки возвели в ранг святых мучеников. Но Екатеринбургская ЧК казнила не царя всея Руси, а гражданина Романова, ведь он к этой поре уже преступил клятву, данную в момент помазания, предал народ, оставив его без власти… Мне жалко безвинно пострадавших принцесс и особенно малолетка Алексея. В отличие от Александры Федоровны, они не пытались править Россией, нанося немало вреда государю. Но если бы царь и члены семьи остались живы, скрывшись где-нибудь за границей, сколько скверны можно было ждать от них в политике? Итак, едва пошатнулась Россия через 60 лет, как в Москве появились претенденты на престол, и Никита Михалков, угодливо изгибаясь, водил по Кремлю толстозадого принца немецких кровей, весьма приблизительно связанного с семьей Романовых. До хрипоты принялись славить Алек- сандра II, царя-Освободителя, забывая при этом, что освободил он крестьян без земли — хочешь иметь землицу — плати выкуп, — и вскоре большинство крестьянских наделов ушло в залог банкам, совсем в духе закона о земле, принятого недавно современной Думой. За образец государственного деятеля современные правые радикалы приняли Столыпина, который провалил реформу деревни, оставив о себе память “столыпинскими галстуками” и “столыпинскими вагонами” для перевозки заключенных. Хотят даже памятник поставить. Хорошо бы с петлей вешателя и за тюремной решеткой.
Потоки хулы и клеветы низвергаются на головы миллионов людей вот уже добрых 15 лет. Врут и по- крупному, и по мелочам.
Российская интеллигенция, начиная с Василия Голицына, наперсника царицы Софьи, Радищева, декабристов, разночинцев, народников, легальных марксистов, звала народ к завоеванию справедливого и свободного мира, иные, как Чернышевский, не скрываясь, звали Русь к топору. Марксисты, не зная, в какой лагерь отнести интеллигенцию в классовом обществе, определили ее место как “прослойки”. Но она оказалась, скорее, прокладкой. Ее использовали и выкинули. Русская интеллигенция, — писал Алексей Толстой, — выросшая в безмятежном лоне крепостного права, революции испугалась не то что до смерти, а прямо — до мозговой рвоты…. Нельзя же так пугать людей! А? Посиживали в тиши сельской беседки, думали под пение птичек: а хорошо бы устроить так, чтобы все люди были счастливы… А когда приблизился тот, кого мечтали сделать счастливым, то пах он не розами, а немытыми портянками и мокрой сермягой, как протянул корявую руку на дружбу — шарахнулись от греха подальше. Российская интеллигенция предала столь любимый народ. Когда наступил победный час, то выяснилось, что ведать банком придется матросу Маркину, а управлять государством, заводами и фабриками — кухаркам. Пролетариат остался один на один с пирамидой проблем, не имея ни грамоты, ни опыта. А те, кто знал и мог — рванули за рубежи мятежной родины, посмеиваясь оттуда над неудачами и промахами новых правителей.
История повторяется. В конце двадцатого века интеллигенция снова предала Россию, увлекши народ баснями о красивой жизни в “свободном мире”, расчистив путь к власти авантюристам и грабителям, ибо сама не сумела найти курс и повернуть корабль в страну всеобщего счастья и благоденствия. Она лишь смогла раскачать его и пустить ко дну. Оказывается, управлять-то не могут. Зато умеют блюсти собственный интерес и разворовывать народные деньги. Сегодняшнее горе — на вашей совести, учителя жизни. Прокладку использовали и выкинули.
К новой власти пришли так называемые демократы, выкидыши интеллигентской среды. И первое, чем занялись — принялись бесстыдно красть, красть и красть. Горбачев сдал немцам плоды победы, за что получил звание “лучший немец века”. Егор Гайдар провел финансовую реформу, росчерком пера превратил в нищих 185 миллионов жителей России — такого не смог сделать даже Сталин, изрядно потрепавший деревню. Второй реформатор — Чубайс — распродал за “ваучеры”, то есть за копейки, крупнейшие предприятия России. Фабрики и заводы омертвели, колхозы развалились, а земля, бесценное и вечное богатство России, выставлена на торги. Проворные и бесстыдные “пацаны” взяли власть за горло, протянули бразды правления криминалу: “Рулите, в натуре и конкретно”. Как чертики из бутылки, повыскакивали миллионеры — банкиры, владельцы концернов, таинственных закрытых акционерных обществ. Секрета не было — миллионные состояния в основе своей имеют “черные” деньги. Крали и крадут все — предприниматели, “физические лица”, государственные деятели и правоохранители, чиновники всех рангов и мастей. Образовались крупные собственники, началась борьба за сферы влияния, ударили первые выстрелы наемных убийц. Общество начало бурно криминализироваться. Эфир заполнило громыхание поп- оркестров и истошный вой бездарных поп-звезд. Достоевский указал: красота спасет мир. Даешь красоту! Включаешь черный ящик, и в глаза тебе лезут голые женские задницы или сиськи, а то и открытое совокупление.
Страх поселился под каждой крышей от Балтики до Тихого океана, от Белого моря до Черного, на улицах разбой и грабеж. В стране более десяти лет идет необъявленная гражданская война, не считая Чеченской, которую, совестливо опуская глаза, назвали антитеррористической операцией. Армия разложилась и обессилела. Дело доблести и долга, служение Родине — превратилось в презираемую повинность. Ежегодно насильственная смерть уносит сотни тысяч человек. Разве это не война? Обывателю все равно, кто у него
