— Ох, госпожа… Это наша тайна… Мы должны ее хранить. — Неожиданно ее глаза загорелись, и она сказала:
— Нет, я больше не могу молчать. Да и что молчать, раз уж вы видели? Все эти годы мы за ним присматривали… мы все, а особенно мы с Черри и Джон Земляника. Это его сын, генералов сын.
— Нет! — воскликнула я. — Магдален… родила вот это!..
— Ну вот, — вздохнула миссис Черри. — Я все сказала. Никто не посмеет меня упрекнуть. Мне ничего другого не оставалось… вы все равно увидели. Ну вот, вы уже и расстроились. Дайте-ка я отведу вас в комнату. Надо позвать вашу сестру.
Да, мне было необходимо поговорить с Берсабой. Мне нужно было разделить с кем-нибудь эту ужасную тайну. Невозможно забыть это тупое лицо…
Миссис Черри проводила меня в комнату.
— Вы уж не пугайтесь, госпожа, — приговаривала она. — Ребенку это не на пользу. Тот-то, он вообще-то спокойный, но иногда на него находит. Неплохой он паренек. Играет себе. Джон Земляника хорошо с ним управляется. Он любит его, Джон то есть. Он думает, что из мальчика еще может со временем быть толк.
— Приведите мою сестру, — попросила я.
Она вышла.
Прошло почти полчаса, а Берсаба так и не появилась. Затем раздался стук в дверь. Это вновь пришла миссис Черри. В руках у нее была кружка.
— Я так за вас беспокоюсь, госпожа. Вам не следовало ходить туда. Я вам кое-что принесла. Это вас успокоит. Немножко вербены, а то вы вся дрожите, и очный цвет, чтобы вы повеселели, ну, и любимая моя травка двухпенсовик от ста болезней. Выпейте.
— Я ничего сейчас не могу пить, миссис Черри. Оставьте это здесь.
Усевшись, она сказала:
— Миссис Лонгридж никак не найти. Она гуляет в саду с детьми. Что-то такое она говорила насчет того, чтобы насобирать остролиста и плюща на Рождество. Ох, госпожа, видеть вас не могу такой расстроенной.
— А Джон Земляника всегда присматривал за этим… ребенком?
— Знаете, он чудаковатый человек. Он умеет договориться и с животными, и с ненормальными. Он всегда за мальчиком присматривал и был с ним добр. Генерал-то просто убивался из-за этого. Мы почти сразу все поняли, как только ребенок родился. А потом решили, что лучшее для него место — замок, и его туда поселили, а то генерал видеть его не мог. Ребенка-то он хотел, да и кто из мужчин не хочет, и, конечно, ломал голову, что же с ним такое, что от него вот этакое родилось.
— Значит, он заточил его туда и видеть не хотел…
— Он же знал, что с Земляникой мальчик не пропадет.
— А в ту ночь, когда нас разбудил шум?
— Это был мальчик. Дверь оставили открытой, и он прошел сюда. Да он просто хотел поиграть. Просто бросался горшками и кастрюлями, вроде как игра у него такая. Вообще-то Джон Земляника говорит, что он спокойный. Земляника говорит, что ему, может быть, когда-нибудь и будет лучше. У него сейчас уже нет припадков, как раньше. От остальных-то он, конечно, всегда будет отличаться… но когда-нибудь, наверно, сможет жить в приличном доме как сын джентльмена.
Она помолчала, а потом нахмурилась.
— А он не говорил вам? Ну, той ночью, когда мальчик ворвался… Он тогда вам не сказал?
— Он никогда не говорил мне о том, что у него есть сын.
— Да, генерал принимал это близко к сердцу. Мы думаем, он и жениться-то второй раз не хотел оттого, что за себя боялся… ну, что в нем есть какая-то порча. Бывало, запрется в библиотеке и просматривает бумаги, где про их семью… Мы это знали, потому что Джессон видел документы, когда убирал там. А потом генерал привез вас… и вроде как у него другой сын должен был появиться. Но когда у вас случился выкидыш… — она умолкла.
— Это оттого, что я перепугалась в комнате Замка. Вы все говорили, что мне это померещилось. Конечно же, я видела там свет и лицо.
— Таков был приказ генерала, госпожа. Мы не решались пойти против него. Она подошла поближе и положила мне руку на плечо. — Надеюсь, вы не очень расстроились, госпожа. Как бы с вами ничего плохого не приключилось…
— Я чувствую себя хорошо.
— А то смотрите… Может, вы думаете… Может, вам теперь захотелось…
— Что вы имеете в виду, миссис Черри?
— Да я все думаю, может, вы захотите от него избавиться.
Я в ужасе уставилась на нее.
— Ох, простите меня, госпожа. Не стоило этого говорить. Но если у вас такой же родится…
— Прекратите, миссис Черри. Прекратите.
— Хорошо, госпожа. Выпейте это. Оно вас успокоит. Вы заснете, а когда выспитесь, все по-другому покажется. Начнете прикидывать, что к чему…
— Я не хочу спать. Мне нужно подумать.
— Да, вам нужно подумать. Есть способы… Если вы надумаете… Если почувствуете, что вам не под силу…
— Миссис Черри, я не хочу об этом слышать. Уходите, пожалуйста.
— Выпейте мой настой, госпожа. Я бы хотела видеть, что вы его выпили.
— Нет. Позже. Не сейчас. Я не хочу спать. Я хочу как следует подумать…
Она вышла, а я легла на кровать и невидящим взглядом уставилась в потолок.
Вошла Берсаба. Я страшно обрадовалась ей.
— Что такое случилось? — воскликнула она. Я рассказала ей о том, как прошла по туннелю в замок и увидела там сына Ричарда.
— Он идиот, — закончила я, — в этом и состоит тайна замка. Вот почему нас туда не пускали.
— Да, — сказала она.
— Ты знала?
— Знала.
— Но откуда?
— Мне рассказал Ричард.
— Тебе рассказал, а мне нет?
— Он боялся, что это расстроит тебя, и ты будешь бояться заводить детей.
— Он был прав. Я…
— Не думай об этом, — сказала она. — То, что родился один такой, как этот, вовсе не значит… что и другие будут такими же.
— Почему вообще рождаются подобные дети?
— Что-то идет не так…
— Но, может быть, дело в родителях?
— А почему обязательно виноват Ричард? С таким же успехом порок мог таиться в его жене.
— И все-таки он держал это в тайне. Так поступить со своим сыном!
— Имеем ли мы право судить других? Разве он мог держать мальчика в этом доме? Он сделал все как можно лучше, поселил его в замке, построил вокруг стену и обеспечил ему уход. Что же еще?
— Ты его защищаешь.
— Я пытаюсь поставить себя на его место. За мальчиком ухаживали все эти годы.
— Сейчас ему должно быть пятнадцать лет…
— А зачем ты решила залезть в этот шкаф?
— Просто я любопытна.
— И поэтому постоянно говорила об этом.
— Ты же отказалась идти со мной. Теперь я знаю почему: тебе и так все было известно.
