разевают, между прочим. Вот и ты попалась, голубка моя, и благодари звезды, что угодила в руки «Доброй миссис Браун». Я не хочу неприятностей. Тебе ведь не сделали больно, правда? Я даже дала тебе плащ, чтоб накинуть на плечи. Тебя, разумеется, завалят вопросами. Ты расскажи, что, мол, это все «Добрая миссис Браун», но не говори, где я тебя нашла, поняла? Да ты и не захочешь обо мне рассказывать, не до этого тебе будет. Тебя так отчитают! Глупая маленькая голубка… Но они все равно обрадуются, что ты вернулась, обласкают тебя еще пуще, чем прежде. Благодаря, заметь, «Доброй миссис Браун». Ты ведь не захочешь ей напакостить после этого? Помни, сколько доброго она для тебя сделала. Представь, если б ты попалась этим пройдохам-сводникам, тебя бы уже наверняка продали какому-нибудь старику на забаву. Смотри, и к следующему разу будь готова. Но я надеюсь, следующего раза не будет, урок «Доброй миссис Браун» пойдет на пользу. Наконец, мы вышли из лабиринта улочек.
— Вот мы и прибыли, — сказала она. — Ты хочешь как можно скорее попасть домой, так ведь? Вон за тем углом будет как раз то место, где толпа собиралась утопить шарлатана. А откуда ты сюда пришла, ты и сама должна знать. Марш домой… быстро!
Она слегка подтолкнула меня, а когда я обернулась, ее рядом уже не было. Волна облегчения вновь окатила меня, и я бросилась бежать.
Да, она была права. Это та самая улица, с которой все началось. Если свернуть за угол, а потом пойти прямо, то я окажусь у дома Эверсли.
Я повернула за угол и с разбегу столкнулась с женщиной, которая прогуливалась вместе с молодым человеком. Она вскрикнула от отвращения и, видимо, выставила руку, чтобы меня оттолкнуть. Я растянулась на земле.
— Господи! — воскликнул молодой человек. — Да у Нее под плащом ничего нет!
— Охотилась, верно, за моим кошельком? — предположила женщина.
— Нет, что вы! — заплакала я. — Меня ограбили… взяли всю одежду!
Мой голос, очевидно, поразил их, и теперь, выбравшись из ужасной комнаты миссис Браун, я поняла, почему: он был под стать моему внешнему виду.
Молодой человек помог мне подняться. Должно быть, мы странно смотрелись со стороны, поскольку он был одет, что называется, «с иголочки». Я почувствовала даже слабый запах духов, который источало его платье.
Леди тоже была прекрасно одета и распространяла вокруг аромат духов. Да, слишком разителен был контраст.
— Что случилось с тобой? — поинтересовалась леди.
— Я пошла купить фиалок матушке, — захлебываясь, начала я. — В толпе ко мне пристала одна женщина, а потом подошла другая. Та, другая, сказала, что поможет мне купить цветы, а вместо этого отвела в ужасную комнату и заставила снять всю одежду, — Они торгуют этой одеждой, — сказал молодой человек. — Знаю я таких типов, обычно именно дети становятся их жертвами. Ты не ушиблась?
— Нет… Я просто хотела как можно скорее попасть домой.
— А где твой дом?
— Дом Эверсли знаете?
— Дом Эверсли. Так значит, вы одна из Эверсли? — проговорила женщина.
— Давайте мы вас проводим, — предложил молодой человек. — Там, я полагаю, уже места себе не находят.
Они пошли рядом со мной. Интересно, что думали прохожие, увидев элегантную пару в компании с босоногой оборванкой? Впрочем, особого внимания на нас не обращали, в Лондоне чего только не увидишь.
Я едва не разрыдалась от счастья, когда мы вошли, наконец, в дом. Джоб, один из слуг, воскликнул:
— Да вот же она! Вот госпожа Дамарис! Я поняла, что мое исчезновение уже обнаружилось. В прихожую выбежала матушка. Увидев меня в этом ужасном наряде, она несколько секунд не могла поверить, что перед ней ее дочь, но потом все-таки узнала и крепко обняла.
— Дитя мое, что с тобой приключилось? — спросила она. — Мы уже не знали, что и подумать!
Я не могла вымолвить ни слова и лишь крепче прижалась к ней — как хорошо было вновь оказаться рядом. Вместо меня заговорила леди, которая меня привела.
— С ней сыграли одну из злых шуток, которые здесь не так уж редки, объяснила она. — Украли одежду!
— Украли одежду! — эхом повторила матушка. Потом она перевела взгляд на тех, кто привел меня домой. От меня не ускользнуло, что, как только мать увидела молодого человека, она сразу изменилась в лице. На нем проступило, казалось, все сразу: и удивление, и неверие, и страх, и даже доля ужаса, Меж тем леди продолжала рассказ:
— Когда мы встретили ее, она бежала… Она буквально налетела на нас. А когда мы узнали, кто она такая, мы сочли своим долгом проводить ее до дому.
— Благодарю вас, — чуть заикаясь, выговорила матушка, затем снова повернулась ко мне и еще крепче прижала к себе. Появился отец.
— Наконец-то она дома! — воскликнул он. — Слава Богу! Но… ради всего святого, что же произошло?
Матушка ничего не сказала, и объяснять все пришлось моим провожатым.
— Что ж, это пойдет тебе на пользу, — заметил отец. — Ступай, дорогая моя. Дайте же ребенку избавиться от этого наряда. Ей надо как можно быстрее принять ванну.
Я подбежала к нему и обняла изо всех сил. Я никогда не любила его так, как в этот момент.
Матушку трясло, казалось, она пребывала в каком-то шоке, и отец взял инициативу в свои руки.
— Вы, должно быть, устали? — сказал он женщине и молодому человеку. Может, отобедаете с нами, отдохнете?
— В этом нет необходимости, — ответила женщина. — Вы и так столько пережили, лишние хлопоты ни к чему.
— Все равно проходите, прошу вас, — пригласил отец. — Останьтесь хотя бы ненадолго. Мы хотим выразить вам нашу благодарность.
— Лондонские улицы никогда не были безопасным местом, но сейчас это переходит всяческие границы, — произнес молодой человек.
— Присцилла, — попросил отец, — отведи Дамарис наверх и присмотри за ней, а я останусь с гостями.
Вместе с матушкой я отправилась наверх. Плащ был снят и отдан одному из слуг, чтобы тот его сжег. Рассказывая подробно, что со мной произошло, я вымылась с ног до головы и переоделась.
— О, бедняжка! — воскликнула матушка. — И угораздило же тебя выйти!
— Я все понимаю, но я ведь не хотела далеко уходить, только до конца улицы, чтобы купить фиалок.
— Когда я думаю, к чему это могло привести?.. Эта злая женщина!
— Она не такая уж злая, матушка. Она называет себя «Добрая миссис Браун». Она не сделала мне ничего плохого, просто хотела получить мою одежду и деньги.
— Это чудовищно! — вздохнула матушка.
— Она бедная, а это, как она сказала, ее способ зарабатывать себе на хлеб.
— Дорогая моя, какой ты еще ребенок! Вероятно, тебе сейчас надо отдохнуть.
— Я не хочу отдыхать. Я думаю, мне следует спуститься и поблагодарить тех людей, которые привели меня домой.
Матушка странно напряглась.
— Кто эти люди? — спросила она.
— Не знаю, я столкнулась с ними, когда бежала домой. Узнав, что со мной произошло и кто я, они во что бы то ни стало захотели меня проводить.
— Ну, хорошо, — сказала матушка. — Пойдем вниз, в гостиную.
Отец сидел с гостями и угощал их вином. Разговор шел о тех неприятностях, которые происходят в Лондоне во времена, подобные нынешнему. К ним присоединились дед с бабушкой. Им еще Не сообщали о
