Мы выпили. Затем она продолжила:
— И за благополучное возвращение мистера Джонатана.
Ее глаза заблестели, когда она взглянула на меня. Я почти почувствовала, как она проникает в мои мысли.
— Я люблю, когда что-то происходит, — сказала она. — Что касается провинции… в ней очень тихо. Вы знаете, я начинала свою жизнь в Лондоне. Какая разница! Потом моя мать приехала в Эверсли, и для меня началась жизнь провинциалки. Некоторые говорят, что я была счастлива. Несмотря ни на что, скажу: я очень благодарна судьбе за все.
Ее светлые глаза, казалось, вглядывались в прошлое, и она самодовольно улыбнулась воспоминаниям.
— Я как-то видела вашего отчима, он ехал верхом. Какой видный джентльмен! — Теперь в ее серых глазах был какой-то особенный блеск, как будто она знала что-то о Диконе и дорого заплатила бы за то, чтобы рассказать это.
Я подумала, а не приписываю ли я ей несуществующее коварство и знание чужих тайн только потому, что в детстве слышала о ней как о колдунье.
Когда она говорила о Джонатане и Диконе, то в ее голосе слышались такие нотки, которые позволяли предположить, что она их в действительности очень хорошо знает и забавляется на их счет.
У меня было сильное желание уйти, ее общество тяготило меня. Интересно, чувствует ли Дэвид то же самое. Я поймала его взгляд и пыталась показать ему, что мы должны допить вино и уйти. Что-то гнетущее витало в Грассленде.
Миссис Трент подняла голову, как бы прислушиваясь, и наконец позвала:
— Я вижу вас… не подглядывайте. Войдите и поприветствуйте счастливую пару.
Вошли две девушки. Они были одеты в платья для верховой езды. Эви выглядела очень привлекательно, что составляло разительный контраст с ее сестрой.
— Вы знаете моих Эви и Долли, — сказала миссис Трент. Она с гордостью посмотрела на Эви, и я тотчас почувствовала жалость к Долли, которая держалась немного позади. Полагаю, она была слишком хорошо осведомлена о своем уродстве. — Девушки сделали реверанс, и миссис Трент продолжала:
— Они считают, что это замечательно… Вы, мисс Клодина, и вы, мистер Дэвид, не так ли, девушки?
Они кивнули.
— Где ваши языки? — требовательно спросила миссис Трент. — Вы что, не можете ничего сказать?
— Поздравляем, мисс де Турвиль и мистер Френшоу, — сказала Эви.
— Спасибо, — ответили мы одновременно, и Дэвид продолжил:
— Я иногда вижу вас верхом и должен сказать, что вы хорошо управляетесь с лошадьми.
— О да, — сказала миссис Трент. — Я специально воспитываю их. Я хочу, чтобы мои девушки были так же хороши, как все.
— Уверена, вы достигнете цели, миссис Трент, — сказала я. — Должна признать, что вино особенно удалось в этом году. Спасибо, что дали нам его попробовать, а теперь, я думаю, мы действительно должны идти, не так ли, Дэвид?
— Боюсь, ты права, — сказал он. — Так много дел в поместье.
— Как будто я не знаю, — сказала миссис Трент. — Конечно, по своему небольшому опыту. Грассленд не Эверсли, но и его достаточно для того, чтобы мы были постоянно заняты по хозяйству. Было очень благородно с вашей стороны пригласить нас. Мы ценим это, не так ли, девушки?
— О да, мы ценим, — подтвердила Эви.
— И я приду и потанцую на вашей свадьбе. Вам, девушки, придется немного подождать до ваших свадеб. Но у меня есть предчувствие, что Эви не придется долго ждать. Что ж, посмотрим.
Мы поднялись и поблагодарили ее за вино, и она вышла с нами к лошадям. Эви и Долли последовали за ней и стояли, глядя на нас, пока мы садились на лошадей.
Миссис Трент нежно похлопала мою лошадь по бокам.
— Я буду на свадьбе, — сказала она. — У меня особый интерес к вашей семье.
Я не знаю, почему, возможно, из-за того чувства, которое она вызывала во мне, но мне показалось, что ее слова прозвучали зловеще.
Когда мы возвращались, Дэвид сказал:
— Она плохо воспитана, но думаю, она не имела в виду ничего плохого.
Итак, он почувствовал то же, что и я. Я согласилась, что она невоспитанна, но насчет плохого не была уверена; и все же моя тревога казалась необоснованной, поэтому я пустила лошадь галопом. Я чувствовала, что мне хотелось оказаться подальше от Грассленд а.
Когда мы выехали на дорогу, то поехали медленнее.
— Они, должно быть, живут в Грассленде давно, — сказала я.
— Да, миссис Трент появилась здесь как экономка и вышла замуж за старого Эндрю Мэйфера. Отец девушек появился от этого брака, и, когда Эндрю умер, миссис Трент вышла замуж за управляющего поместьем, Джека Трента. Теперь он мертв, но у нее довольно хороший управляющий.
— Грассленд очень отличается от другого дома… Эндерби.
— Очень. Так было всегда. Есть что-то странное в Эндерби.
Ты веришь, что дома могут оказывать влияние на людей?
Говорят, Эндерби — несчастливое место. Дэвид рассмеялся:
— Как дом может быть несчастливым? Это всего лишь кирпичи или камни.
Они не могут влиять на судьбу, разве не так?
— Давай поедем и посмотрим на это старое место. Только взглянем…
Это вверх по этой дороге, а?
Свернув с дороги, мы увидели старый дом. Должна признаться, что даже при ярком дневном свете он вызвал дрожь во всем моем теле. Он выглядел темным и угрожающим, как иногда выглядят заброшенные дома. Кусты вокруг него были густыми и неухоженными.
— Он выглядит очень удручающе, — сказал Дэвид.
— И в то же самое время открыто, — ответила я. Он рассмеялся.
— Как может дом казаться таким?
— Эндерби может. Пойдем. Я хочу посмотреть поближе.
Как ты думаешь, его когда-нибудь купят?
— Не в таком состоянии, в каком он находится. Он пустует уже многие годы из-за его репутации.
— Дэвид, я хочу посмотреть поближе.
— Не достаточно ли Грассленда для одного утра?
— Может быть, именно из-за Грассленда.
Он удивленно посмотрел на меня. Затем улыбнулся и сказал:
— Хорошо. Пошли.
Мы привязали лошадей к столбу, поставленному здесь для удобства посетителей, и подошли к входной двери. Дом был безмолвный, мрачный. У двери был ржавый звонок, за который я дернула, и мы стояли, слушая звон, который эхом отдавался по всему дому.
— Звонить бесполезно, — сказал Давид. — Кто может отозваться?
— Привидения, — ответила я. — Люди, которые жили в доме и не могут найти покоя из-за своих грехов. Разве здесь не было когда-то убийства?
— Если и было, то это старая история.
— Именно старые истории и создают призраков.
— Клодина, я уверен, что у тебя есть черты характера, которых я еще не знаю. Ты веришь в злых духов. Верно, Клодина?
— Не знаю, но, наверное, поверю, если удостоверюсь в их существовании.
На самом деле, Дэвид, я поверю во что угодно в мире, если у меня будут для этого основания.
— В этом-то и загвоздка. Ты собираешься поверить без доказательств?
— Стоя здесь… в тени этого дома… могу.
