— Ей ни в коем случае не следовало делать этого. Мы могли бы что-нибудь предпринять. Мы могли бы помочь ей.
— Все из-за вас, миссис Френшоу. Вы убили Альберика. О, вы удивлены, не так ли? Вы думали, что отцом ребенка Эви был Гарри Фаррингдон. Он ей никогда не нравился. Только наша бабушка этого хотела. А Эви нравился Альберик. Они любили друг друга, я была рада за них.
Они собирались пожениться и взять меня с собой во Францию. Я хотела присматривать за малышом. Все было бы прекрасно. Затем вдруг все изменилось. Он отправился в Лондон и, поспешно вернувшись, сказал нам, что вы увидели его там и рассказали этому гадкому мистеру Френшоу — своему любовнику. Альберик сказал, что ему нужно скрыться, потому что за ним охотятся. Он обещал прислать за нами, Эви и мной, чтобы уехать во Францию. Мы бы и поехали. Мы знали, как туда добраться. Мы прятались здесь, наверху, когда это произошло. Так что мы все видели. Этот человек убил Альберика, и после этого все пошло кувырком.
— Ты, должно быть, знаешь, что Альберик был шпионом.
— Альберик был прекрасным человеком.
— Именно такие, как он, навлекли ужасные бедствия на Францию.
— Так должно было случиться. Там царила несправедливость. Альберик говорил нам об этом.
— И здесь он пытался совершить то же, что сделал в своей стране. Он должен был умереть, Долли. Он всегда знал, что идет на риск.
— А моя сестра… моя Эви… она покончила с собой. Она не могла показаться на глаза бабушке.
У той постоянной темой разговора было удачное замужество Эви. Она говорила ей, что ее настоящее место — в Эверсли, и какая она хорошенькая, и как она найдет богатого мужа. Она говорила, что Эви недостаточно старалась, чтобы заполучить Гарри Фаррингдона.
— О, Долли, какое сплетение несчастий! Этого не должно было произойти.
— Эви не могла пойти на то, чтобы иметь незаконнорожденного ребенка.
— Люди идут на это…
— Вы и пошли… может быть.
— Долли!
— Вас это злит. Конечно, вы сердитесь. Это и меня злит. Бедной Эви пришлось покончить с собой, а вы… вы ведь совершили то же самое, только вы были хуже, потому что у вас хороший муж. У Эви его никогда не было. Ей пришлось умереть, а вы стали хозяйкой большого дома. И все с вами почтительны, тогда как моя бедная Эви…
— О, Долли, мне так жаль! Загублена жизнь, загублено счастье…
— Но не ваше. Вы получаете, что хотите, и никто не знает…
— Это вы взяли малышку?
— Да. Я хотела убить ее.
От ужаса у меня перехватило дыхание.
— Ведь младенец Эви был убит, правда?
— О, Долли! При вспоминании о том ужасном времени, когда у нас похитили Джессику, мне становится не по себе.
— Я держала ее у себя в комнате, в Грассленде. Я боялась, что кто-то может увидеть ее, но все обошлось. Затем я узнала, что взяла не ту девочку. Откуда мне было знать, чей это ребенок? Потом началась вся эта кутерьма. Она была со мной все время. Она хорошенькая, — на ее лице появилась улыбка. — Она смеялась, хватала меня за палец и не хотела отпускать. Она была сла-а-авная детка. Я рада, что не убила ее.
— А веревка в кустах? Она кивнула:
— Вы всегда ездили той дорогой. И почему это вам всегда везет? Почему Билли надо было поехать по тропе как раз в это время?
— Суровая справедливость, — сказала я.
— Я следила из кустов, а когда увидела, кто скачет, то закричала, но было слишком поздно. У меня не было времени на то, чтобы унести его, когда появились вы, поэтому мне пришлось оставить его… веревку и все остальное.
— Значит, вы были там?
— Я хотела увидеть, как вы упадете.
— Понятно. А затем, когда я поехала за помощью, вы вышли и забрали его. Сняла веревку…
— Это было нелегко. Мне надо было усадить его на лошадь. Затем я забрала веревку, отвезла Билли в сарай для лодок и ухаживала за ним. У него был рассечен лоб, но он ничего не сломал.
Он упал в кусты, и они его спасли. Он быстро поправился.
— Мне и в голову не приходило, что вы можете быть такой коварной, сказала я.
Она казалась весьма довольной собой.
— Билли сказал, что я порчу дело. Оно слишком важное, чтобы за него брался любитель.
Он обещал научить меня, как заполучить вас, а я помогу ему разделаться с Джонатаном, потому что он слишком много знает.
Билли покончит с ним и поможет мне управиться с вами. Вы оба должны умереть… за Эви. Когда вы оба умрете, мы привяжем к вам груз и бросим вас в море. Вы просто бесследно исчезнете.
— А вы, Долли, что вы будете делать?
Как вы будете себя чувствовать, зная, что вы — убийца?
— Все дело в том, что я — мститель, а не обычный убийца. Я делаю то, что нужно сделать ради Эви, а Билли выполняет свой долг.
— Не думаю, что в суде на это так посмотрят.
— Разве вам не страшно, миссис Френшоу?
— Немного. Я не хочу умирать. И мне кажется, Долли, что вы не сможете убить человека.
— Я убью вас, — сказала она. — Жаль, что я не могу этого сделать сейчас же и покончить с этим.
— Вам неприятно об этом думать, не правда ли?
— Я поклялась Эви.
— Развяжите мне руки, Долли.
Она покачала головой:
— Это все испортит. Я пообещала Эви и поклялась себе. Почему вы должны нарушать седьмую заповедь и оставаться безнаказанной, в то время как моя сестра Эви… Она не нарушила заповеди. Все из-за того лишь, что она любила Альберика.
Они бы поженились и жили счастливо… и я была бы с ними.
— Вы не можете так поступить со мной, Долли. Как вы будете себя чувствовать, когда люди будут спрашивать, где я? А если нас кто-нибудь видел? Люди скажут, что в последний раз меня видели с вами, когда мы катались на лошадях.
— Нас никто не видел.
— Вы уверены в этом? А если они станут расспрашивать вас…
— Они не станут. Билли сказал, что все будет хорошо.
Вы пытаетесь меня запугать.
Я невесело засмеялась:
— В данный момент этим занимаетесь вы.
— Вы получаете то, что заслуживаете.
— Я не убивала…
— Нет, убивали. Вы убили Эви.
Мою дорогую, славную, хорошенькую Эви.
— Эви покончила с собой.
— Если вы еще раз это скажете, я застрелю вас тут же, не дожидаясь Билли.
— А зачем вы его ждете?
— Потому что… потому что… не нужно задавать вопросы.
— Ты уже рассказала мне все, что я хотела знать. Мне жаль Эви. Так ужасно загублена жизнь.
