— Ага, значит, с юга. Д вам доводилось раньше бывать в Ноттингеме?
— Нет. Теперь у меня появились там дела, а дочь с женой сопровождают меня.
— Что ж, у вас получается приятная поездка. Будьте добры, попросите кучера свернуть здесь. Если ехать прямо, то как раз попадете в Ноттингем, а вот эта дорога ведет к моему дому.
Через некоторое время Джозеф Баррингтон указал на свой дом. Он производил впечатление, большой, построенный на склоне холма, так, что из него, должно быть, открывался прекрасный вид на окрестности.
Мы свернули на подъездную дорожку. Теперь можно было рассмотреть дом во всех подробностях. Видимо, он был построен около сотни лет назад, с характерными для того времени узкими окнами, невысокими на первом этаже, очень длинными — на втором, чуть короче — на третьем и совсем квадратными — на последнем. Взглянув на окно веерообразной формы над крыльцом, я решила, что этот дом несет на себе печать достоинства, — то, чего недоставало нашему поместью эпохи Тюдоров. Здесь чувствовались вкус и изящество.
Открылась дверь и вышла женщина. Она изумленно посмотрела на выходящего из кареты мистера Баррингтона.
— Джозеф! Что это? Где ты был все это время? Мы так за тебя беспокоились! Ты давным-давно должен был вернуться!
— Позволь, я все объясню, дорогая. Я был ограблен по дороге… У меня отняли коня и кошелек. Позволь, я представлю тебе этих добрых людей, которые подобрали меня и доставили домой.
Отец вышел из экипажа, а за ним следом и мы с матерью.
Женщина была средних лет, пухленькая, и при иных обстоятельствах наверняка жизнерадостная. Но сейчас она была ошеломлена и взволнована.
— Ах, Джозеф… ты не ранен? Эти добрые люди… их следует пригласить в дом…
Из дома вышел мужчина. Он был высокого роста, на вид ему можно было дать лет двадцать пять.
— Что за черт?… — он.
— Ах, Эдвард, твой отец, его… ограбили по пути! Если бы не эти добрые люди…
Эдвард сразу оценил ситуацию:
— Ты не ранен, отец?
— Нет, нет, они просто отняли у меня бедняжку Хонни Пот и кошелек. Я остался на дороге совершенно беспомощным, без всего… и в добрых семи милях отсюда.
Молодой человек повернулся к нам:
— Мы глубоко благодарны за помощь, которую вы оказали отцу!
— Они должны зайти к нам! — сказал мистер Баррингтон. — О чем мы еще раздумываем? Сейчас как раз время обеда.
Но отец возразил:
— Но мы должны добраться до Ноттингема, у меня там важные дела.
— Но мы обязаны отблагодарить вас! — воскликнула миссис Баррингтон. — Что произошло бы с моим мужем, если бы он не смог добраться до дома?
— Никто не пожелал остановиться… за исключением этих добрых людей! — добавил мистер Баррингтон.
— Они просто осторожничали, отец, видимо, знали о тех хитроумных трюках, которые выдумывают разбойники с большой дороги!
— Но вы остановились! — произнесла миссис Баррингтон. — Если бы не вы, моему мужу пришлось бы идти домой пешком! Не знаю, чем бы это закончилось, если принять во внимание состояние его здоровья. Мы очень благодарны вам!
— Вы должны зайти и пообедать с нами! — заявил Эдвард, и в его словах чувствовалась интонация человека, привыкшего отдавать приказы.
— Мы должны успеть занять комнаты на постоялом дворе, — объяснил отец.
— Тогда вы должны приехать завтра вечером.
— Ну что ж, это мы сделаем с удовольствием! Мать сказала, что тоже охотно принимает приглашение.
— Очень хорошо, значит, завтра! Этот дом называется Лайм Гроув. Дорогу к нему вам укажет любой, в Ноттингеме знают семейство Баррингтонов.
Мы распрощались, и, когда экипаж катил по дорожке, мать сказала:
— Как я рада, что мы остановились и довезли мистера Баррингтона до дома!
— У меня такое впечатление, — напомнил ей отец, — что ты пыталась отговорить меня от этого!
— Ну, знаешь, эти грабители с большой дороги способны на всякое!
— И я испугалась, когда ты решил остановиться посреди дороги, — сказала я.
Отец посмотрел на меня хорошо знакомым мне взглядом — слегка насмешливо, опустив уголки губ:
— О, я-то совершенно не опасался, поскольку знал, что рядом дочь, которая в случае чего позаботится обо мне!
— Ты — человек, способный на опрометчивые поступки, — заявила я, — но я рада, что ты именно такой!
— Я с удовольствием познакомлюсь с этим семейством, — сказала мать. — они очень приятные люди!
Мы въехали на Ноттингемскую дорогу.
В городе мы отыскали весьма приличный постоялый двор, где к отцу отнеслись с большим уважением. Похоже, здесь его знали, и это удивило меня. Впрочем, я всегда была уверена в том, что отец живет какой- то тайной жизнью, занимаясь в Лондоне еще чем-то помимо банковских операций и хлопот по поместью. Именно эта тайная жизнь помогла ему в свое время пробраться во Францию, где он вместе с сыном Джонатаном активно участвовал в происходящих там событиях. В результате Джонатан погиб, а Долли оказалась замешанной в интригу, связанную с французским шпионом Альбериком, влюбившимся в ее сестру Эви. Похоже, те события каким-то образом влияли на каждого из нас. Я была уверена в том, что мой отец — человек, способный совершать поступки, абсолютно недоступные для большинства людей. Мое настроение поднималось. Он сумеет использовать свое влияние, чтобы освободить цыгана Джейка!
Когда мы с матерью зашли в комнату, предназначенную для меня и расположенную рядом с комнатой родителей, она шепнула мне:
— Если кто-нибудь и может спасти этого цыгана, так только твой отец!
— Ты думаешь, он сделает это? — спросила я.
— Он знает о твоих чувствах. Дорогое мое дитя, ради тебя он сделает все, что сможет!
У меня поднялось настроение. Впервые с тех пор, как открылась дверь в Грассленд и на пороге появился цыган Джейк, а я поняла, что мой отец и этот человек — Форби — следовали за мной, я вздохнула с облегчением.
Все следующее утро отец был очень занят. Он выяснил, что суд начнется не ранее чем через неделю.
— Таким образом, в нашем распоряжении есть немного времени, — удовлетворенно сказал он.
Отец встретился с некоторыми влиятельными людьми, и, когда мы сели обедать, он сообщил, что убитый, по словам его приятелей, считался человеком с блестящей репутацией.
— Наша задача — доказать обратное! — заметил он.
— И это спасет цыгана Джейка? — Спросила я.
— Нет, но это будет шагом в верном направлении. Приятели убитого попытаются представить эту девушку как лицо, ведущее аморальный образ жизни.
— А как они это докажут?
— Очень просто: они выступят перед судом и поклянутся в этом. А я скажу тебе, что я собираюсь сделать. Цыгане разбили лагерь поблизости от города и ждут суда. Я встречусь с ними завтра и постараюсь убедить их в следующем: если удастся, доказать, что эта девушка — девственница, то у нас окажется в руках хороший козырь.
— А почему не прямо сейчас?
