продемонстрировал, что она не решается ни с позиции идеализма, ни на платформе механистического материализма.
Российская философия изначально ориентируется на производство и воспроизводство культуры, как условия мудрого и взвешенного решения дилеммы: свобода или хлеб при ясном понимании того, что если человек выбирает свободу, то он обязательно обретает и хлеб, если же он выбирает хлеб, то он теряет и то и другое.
Завершает просветительский этап развития российской философии А. И. Галич (1783–1848). В своем трактате «Картина человека» русский мыслитель рассматривает человека как соборное место мироздания, гармонизирующее «сосредоточие» мира. Познание мира прямо и непосредственно замыкается на самопознание человека. Без знания природы не бывает истинной антропологии. Без учения о человеке не может быть науки о мире.
226
Своим учением Галич заложил предпосылки философии «русского космизма».
Отмечая самобытный характер русской (российской) философии, нельзя умолчать о влиянии западной философии. Русское общество XVIII в. было знакомо с философией французского Просвещения. Оно восхищалось ее остроумием и новизной. Но глубокого следа на русской почве французская философия не оставила.
В начале XIX в. в Московском университете осваивали философию Г. Лейбница в вольфианском изложении, но она была известна только специалистам.
С развитием немецкого идеализма на Западе и в России начинается увлечение философией Канта, Фихте, Шеллинга, Гегеля. Наиболее популярен был Шеллинг.
После пришло увлечение марксизмом. Русский марксизм заявил о правопреемственности марксизма, реализовав свой российский характер.
Несмотря на культурную горизонтальную преемственность, российская философия сохранила свое лицо. Гарантом ее самобытности и самостоятельности являются ее генетические основания, ее собственные корни.
2. СЛАВЯНОФИЛЬСКОЕ УЧЕНИЕ О САМОБЫТНОСТИ РОССИЙСКОГО НАРОДА И ЕГО СОБОРНОСТИ
Славянофильство как оригинальное развитие философской мысли прошло свое становление под влиянием «Философических писем» П. Я. Чаадаева.
Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) автор не только «Философических писем», но и «Апологии сумасшедшего». В этих произведениях он реализовал критическую направленность, унаследованную от своего деда — М. М. Щербатова. С точки зрения П. Я. Чаадаева, Россия, замкнувшись в своем религиозном обособлении, отстала от «энергичного Запада, воздвигнувшего храм современной цивилизации». Когда Европа перестраивалась на базе католицизма, Россия продолжала пребы
227
вать в состоянии спячки. Но из этого вовсе не следует, что, проснувшись, она должна устремиться вслед за Западом, пройти тот же исторический путь, Чаадаев верит, что у России есть будущее, есть свое культурно-историческое предназначение. России предстоит «ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество» (См.: Чаадаев П. Я. Философские письма // Сочинения. М., 1989).
Самобытность России была объектом философского анализа К. С. Аксакова, И. В. Киреевского, А. С. Хомякова. Каждый из них внес свой вклад в формирование концепции славянофильства о самобытности российского народа и его соборности.
Иван Васильевич Киреевский (1806–1856) получил европейское образование, слушал лекции Гегеля, Шеллинга. В своих работах «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России», «О необходимости и возможности новых начал для философии» он отвергает западный путь развития по причине господства в нем католицизма. Католицизм Киреевский рассматривал как отклонение от истинного христианства. Для католика нормой становится повышенная социальная активность, перерастающая в насилие. Умственный рационализм является предпосылкой политического радикализма.
Что касается русского Просвещения, то оно изначально ориентировано на то оптимальное сочетание разума и веры, которое направлено на поддержание естественного отношения русского человека к природе, обществу и миру, где «созидание каждой личности созидает всех, и жизнею всех дышит каждая личность», а посему философия должна опираться на «верующий разум», а не на «умственный силлогизм» (См.: Киреевский И. В. Критика и эстетика. М., 1979).
Константин Сергеевич Аксаков (1817–1860) полагал, что русский народ самобытен. Он лишен стремления к власти, ибо по своей природе он не «государственен». Регламентом общины является нравственный закон. Община предпочитает путь мира, следуя заповедям Христа.
228
Что касается государства, то, в отличие от Запада, оно вызвано не внутренней необходимостью пресечь войну всех против всех, а внешними обстоятельствами защиты Отечества. Для этого русичи и призвали варягов, вверив им политическую власть, сохранив в чистоте свое естественное право. В результате возник своеобразный симбиоз. Страна живет с ориентиром на естественное право и власть авторитета, а государство живет по своим декретам, опираясь на авторитет власти. Страна (община) живет миром, а государство — насилием.
Этот союз разрушил Петр I. Своими реформами он превратил «подданного в раба», что позволило «злонамеренным людям» превратить Россию «в свой домашний Запад». Настало время возродить прежний принцип «взаимного невмешательства» в дела друг друга. Народ следует оградить от насилия, и тогда монархия обезопасит себя от революционных катаклизмов (См.: Аксаков К. С. Записка о внутреннем состоянии России // Ранние славянофилы. М., 1910).
Идею самобытности русского народа и его соборности развивает и Алексей Степанович Хомяков (1804–1860). Критически оценивая европейский рационализм, Хомяков отдавал предпочтение естественной разумности и цельности российской культуры.
Он считает, что причина всех бед мира заключается в расколе христианства на католицизм, православие и протестантизм. И «начало свободы» уже не принадлежит всей церкви. Католицизм подменяет свободу догматом о свободе. Напротив, протестантизм абсолютизирует свободу индивидуального начала. И только православие гармонически сочетает свободу и необходимость, опираясь на любовь к Богу и его истины, на любовь ко всем, кто любит Бога.
Гармоническое единство свободы и необходимости послужило методологическим принципом построения концепции соборности. Соборность — это не физическая совокупность людей, а их духовное единение, олицетворяющее паритет человека и мира, единство общего и единичного, их согласие и диалог.
229
Соборность может быть усвоена только тем, кто живет в православной «церковной ограде», кто в церковных обрядах и культовых действиях воспитывает «чувства сердца». Культ нельзя заменить теоретическим изучением веры. Приобщаясь к Богу через таинство крещения, причащения, миропомазания, исповеди и брака, верующий обретает соборное сознание. Он осознает, что только в церкви он может вступить в общение с Богом и получить «спасение», обрести родство с миром. Соборность для русского человека, по мнению А. С. Хомякова, является «дисциплинарной матрицей» его жизнедеятельности. Она есть следствие взаимодействия свободы воли человека и божественной благодати, направленного на усиление сродности человека и природы, мира и человечества.
Стержнем соборного сознания является верующий разум, требующий не противостояния религии и философии, а их единства. Это единство подпитывает естественную разумность и цельность русской культуры, замешанных на любви сердца, вере и надежде, а не холодном расчетливом европейском рассудке.
С точки зрения А. С. Хомякова, Запад предал забвению соборное начало, извратив символ веры. России не следует копировать западную модель. Ей нужно идти своей дорогой, опираясь на общину, мир с
