стала более доверчивой Бенедикт сказал ей, что любит ее, и она была горда тем, что помогает ему делать карьеру.
Я никогда не подумала бы, что люди могут так быстро меняться. Это было похоже на чудо.
Званый обед прошел прекрасно.
Селеста и Бенедикт были счастливы. По крайней мере, я надеялась на это, хотя время от времени мне казалось, что он играет заранее разученную роль Иногда мы встречались взглядами, и между нами пролетала искра понимания. Я знала, что моя мать навсегда останется в его сердце, что он будет вечно оплакивать ее, но рядом с ним была Селеста — живая, любящая, способная поддержать его.
Оказывается, никто в доме не предполагал, что Том Марнер вскоре собирается покинуть нас. Все были огорчены. Он был очень веселым человеком, всегда готовым уделить внимание любому человеку в доме.
— Весьма приятный джентльмен, — определила миссис Эмери, — пусть даже не с самой верхней полки.
Я рассмеялась и сказала, что мне и в голову не приходило раскладывать людей по полкам — Так уж принято говорить, — как бы оправдываясь, пояснила миссис Эмери.
Мисс Стрингер сказала.
— Обе девочки очень расстроены, но особенно Белинда. Она спрашивает, далеко ли до Австралии.
Я слышала, как она рассказывала Люси про людей, путешествовавших на кораблях тайком, и, полагаю, представляла себя в этой роли. У этого ребенка богатое воображение.
Белинда всегда была несдержанна в проявлении своих чувств. Разве она не пыталась разрушить нашу с Патриком жизнь из-за своего слепого увлечения Оливером Джерсоном?
Я попробовала выяснить, насколько глубоко она привязана к Тому Марнеру Она все время задавала вопросы насчет золотых рудников.
— Повезло тебе там родиться, Ребекка, — сказала она. — Ты счастливая!
— Я не считаю это каким-то особенным везением.
Уверяю тебя, это не самое подходящее место для младенцев.
— Вот было бы здорово, если бы я родилась на приисках А до Австралии далеко?
— Она как раз на другой стороне света, — вызвалась объяснить Люси.
— Туда плывут на больших кораблях, которые перевозят множество людей, и некоторые едут «зайцем».
— Что ты знаешь про «зайцев»?
— Это те, кто ездит без билетов. Они пробираются на корабль, когда он стоит в порту, и прячутся там.
А когда корабль выходит в море, они вылезают, потому что их уже не смогут высадить.
— Их высаживают в ближайшем порту.
— Ну, самые хитрые прячутся до тех пор, пока не приедут в Австралию.
— Нельзя так долго прятаться.
— Можно, если сумеешь, — и она испытующе посмотрела на меня.
— Уж не собираешься ли ты сама попутешествовать? — спросила я.
— Это было бы здорово, — сказала она, сверкая глазами.
— Тебе бы там не понравилось. Если бы тебя нашли, тебе пришлось бы работать до тех пор, пока не высадили бы.
— Ну и что? Я бы работала, правда, Люси?
— Я бы тоже.
— И ты стала бы чистить овощи, мыть камбуз, драить палубу? — спросила я.
— Я бы драила палубу, — сказала Белинда. — А Люси пусть моет и чистит овощи.
— Чепуху вы мелете, — сказала я.
На самом деле Белинда обеспокоила меня. Она была склонна воплощать свои фантазии в реальность.
С Ли что-то происходило. Она стала очень задумчива. Несколько раз я не получала от нее ответа на свои вопросы. Она смотрела на меня так, словно понятия не имела, о чем я только что разговаривала с ней.
Я поднялась в детскую в то время, когда девочки занимались с мисс Стрингер, решив поговорить с Ли в спокойной обстановке. Я застала ее за разборкой одежды. Она держала в руках ночную рубашку Белинды и, видимо, была готова расплакаться.
— Ли, — сказала я, — с тобой что-то случилось.
Почему ты не хочешь рассказать мне? Я могла бы тебе помочь.
Она молчала, — покусывая губы и едва удерживаясь от слез. Я сказала наугад:
— Это оттого, что мистер Марнер уезжает?
Она взглянула на меня, и я поняла, что была права.
— Бедная моя Ли! — проговорила я, — Должно быть, ты влюбилась в него?
Она кивнула.
— Ах, Ли, как мне жаль! Я уверена, что он не собирался обманывать тебя… Видишь ли, он ко всем относится очень дружелюбно.
— Я знаю. Но ко мне он относится особенно дружелюбно.
— Мне очень жаль. Думаю, он огорчился бы, узнав, что ты восприняла это именно так.
— Он не огорчен, мисс Ребекка. Он просит меня выйти за него замуж и уехать с ним в Австралию.
Я удивленно уставилась на нее, а потом бросилась к ней и расцеловала ее.
— Ну так почему же ты печалишься? Ведь ты любишь его, правда?
— О да, люблю. Я очень люблю его. Он самый чудесный из всех людей. Я и не думала, что он обратит на меня внимание…
— Ли, ты ведь очень красива и к тому же очень добра. Конечно же, он полюбил тебя. Но отчего ты так печальна?
— Из-за Белинды. Я не могу оставить ее.
— Милая Ли, я знаю, как ты привязалась к ней.
Это естественно. Ты ухаживала за ней с самых первых дней ее жизни. Однако ты должна подумать и о себе.
Такое иногда случается: люди, ухаживающие за детьми, так привязываются к ним, что не в силах с ними расстаться. Но рано или поздно это все равно приходится делать.
— Я не могу оставить ее. Просто не могу…
Как странно, что именно Белинда, эта несносная девчонка, вызывала у нее такие чувства.
— Получается, что надо выбирать, — сказала она. — И я не знаю, что делать.
— Ты говорила об этом мистеру Марнеру? — спросила я.
Ли покачала головой:
— Говорила. Я не знаю, что делать. Он думает, это потому, что я не уверена в своих чувствах. Он сказал, что даст мне время… только это время уже кончается.
Ему надо возвращаться, и он хочет, чтобы я поехала с ним.
— Но ты должна ехать, Ли. Ты ведь любишь его, правда? Речь идет о твоем будущем.
— Я не могу выбирать между ними. Как ни выбирай, мне будет плохо.
— Ах, Ли, у вас с Томом Маркером впереди целая жизнь. Я уверена, он будет превосходным мужем. Ты чудесно заживешь с ним, а Белинда… она непредсказуема, у нее семь пятниц на неделе. Кроме того, скоро у нее сложится своя собственная жизнь, Ее лицо исказилось, как от боли.
— Рассуди спокойно, — продолжала я, — подумай, что это значит для тебя. Твое будущее, твой брак, твои собственные дети… Нельзя отказываться от всего этого ради чужого ребенка.
Мне показалось, что Ли готова разрыдаться.
— Я не знаю, что делать, — сказала она. — Просто не знаю.
