— Они очень преданы вам.
Он кивнул:
— В этих делах преданность очень важна.
— Как и во всех иных.
— Я подумал, что следует рассказать тебе про клубы, поскольку мы уже говорили на эту тему. Твоя мать была бы рада.
Некоторое время мы молчали. Затем он спросил:
— Кстати, не крутится ли где-нибудь поблизости Джерсон?
Я тут же вспомнила, как он выходил из «Судьи-вешателя» вместе с Селестой:
— Возле дома? Нет, по-моему.
— Это хорошо. Я так и не узнал, как он раздобыл этот ключ. А хотелось бы знать. Боюсь, что этого я никогда не узнаю. Такие события неприятно воздействуют на человека. Я всегда был осторожен с этим ключом.
— Да, — согласилась я, — это какая-то загадка.
Я встала. Разговор, похоже, подошел к концу, а наши взаимоотношения хотя и изменились, но еще не стали теплыми. Я сказала:
— Хорошо, что с клубами покончено. Уверена, это к лучшему.
Он кивнул:
— Я решил, что тебе надо рассказать.
Я направилась к двери, но в этот момент он произнес:
— Ты не должна так много времени проводить в провинции. Тебе надо быть в Лондоне, появляться в свете. Для этого и был организован твой сезон.
— Я предпочитаю быть здесь.
— И не пожалеешь об этом впоследствии?
Я пожала плечами.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Что-то случилось… — глупо повторила я.
— Ты в последнее время какая-то подавленная. Тебя что-то угнетает?
— Со мной все в порядке.
— Если я могу чем-то помочь…
Я покачала головой.
— Я действительно думаю, что ты делаешь ошибку, затворяясь здесь. Куда смотрит Морвенна Картрайт?
Разве не она должна была выводить тебя в общество?
— В свое время она так и делала.
— Ну, а сейчас?
— Я считаю, что уже представлена обществу.
— Нехорошо прятаться от мира в глуши.
— Уверяю вас, со мной все в порядке.
— Что ж, если ты так хочешь…
— Я этого хочу.
— Ты уверена, что все нормально? Не могу ли я чем-нибудь помочь?
— Спасибо, мне ничего не нужно.
Бенедикт слегка насмешливо смотрел на меня. Он честно старался наладить отношения между нами, должно быть, внушив себе, что обязан сделать это ради моей мамы. Теперь он покончил с клубами, потому что именно об этом в свое время она просила его. Нет. Не из-за этого. Разве все эти годы он не держался за них?
Нет, просто он решил стать членом кабинета министров и поэтому решил избавиться от грязных дел. Я не должна забывать о том, что он держал секретные документы в комнате, считавшейся святилищем моей матери.
При всей своей сентиментальности Бенедикт всегда был практичен.
Я вышла и закрыла за собой дверь.
Бенедикт отправился в Лондон, но Селеста не поехала с ним. Она была какой-то притихшей, и я спрашивала себя, не встречается ли она с Оливером Джерсоном.
Меня несколько угнетали угрызения совести, ведь, когда Бенедикт спросил, не видела ли я его, я ответила отрицательно. А что я еще могла сказать? Если бы открылось, что существуют какие-то взаимоотношения между Джерсоном и Селестой…
Поздним утром в мою комнату вошла миссис Эмери.
Я сразу же поняла, что случилась какая-то неприятность.
— В чем дело? — спросила я.
— Миссис Лэнсдон…
— Что с ней? — с тревогой спросила я.
— Ее нет в комнате. И кровать даже не расстелена.
— Может быть, она уехала в Лондон?
Миссис Эмери покачала головой:
— Такое впечатление, что все ее вещи здесь.
— Вы хотите сказать, что она просто ушла, ничего не взяв?
— Так получается, мисс Ребекка.
— Я схожу туда.
Я пошла в их спальню. Комната была приведена в порядок. Горничная перестелила кровать, как делала это каждый вечер, и она действительно выглядела так, будто с вечера в нее никто не ложился. Я неуверенно посмотрела на миссис Эмери.
— Должно быть, она ушла вечером, — сказала она.
— Ушла? Куда ушла?
— Вот уж не знаю, — ответила миссис Эмери. — Она могла уйти куда угодно.
— Но что она забрала с собой?
— Пока я ничего не замечаю. Лучше позвать сюда Иветту. Она всегда была ее личной горничной. Может, она что-нибудь знает.
— Пусть она придет поскорее.
Пришла Иветта.
— Когда ты в последний раз видела миссис Лэнсдон? — спросила я.
— Вроде бы вчера вечером, мадемуазель.
— Ты знаешь, где она сейчас?
Иветта была в замешательстве:
— Она посылает за мной, когда готова, чтобы причесать ее. А сегодня утром она меня не вызывала.
Я подумала, что не нужна ей…
— А как она выглядела вчера вечером?
— Может, слегка притихшей. Но вообще-то такое с ней бывает время от времени.
— Она не говорила, что собирается с кем-то встретиться?
— Нет, мадемуазель. Мне она ничего не говорила.
— Ты ей ничего не приносишь по утрам? Чай, шоколад, кофе?
— Если спрашивает — приношу. Если нет, то и не захожу. Бывает, она хочет поспать подольше.
— Взгляни на ее одежду, Иветта, и скажи, чего здесь не хватает.
Девушка осмотрела гардероб и шкаф, заглянула в ящики.
— Все здесь, кроме серого бархатного платья, в котором она была вчера вечером.
— Значит, все остальное на месте?
— Да, мадемуазель, кроме серых туфель, которые она носит с этим платьем.
