— Выпьешь?
— Выпью, — легко согласилась Даша. В последнее время она стала употреблять спиртное, чего прежде никогда не делала.
Причем, если она говорила — нет, никто за столом не мог уговорить ее выпить. Так что в конце концов махнули на нее рукой. Никто не уговаривал, а лишь удивлялись, если она опять нарушала собственное правило.
Виктор был странно напряжен. Словно Даша собиралась устроить ему экзамен или сказать такое, чего он не хотел слышать.
— Сможешь ли ты меня простить? — спросил он почти сразу же, едва оба пригубили бокалы. Не дождался, когда понадобится «вливаться». — Нет человека, который бы не ошибался, согласна? Я понял, что был не прав. Осознал. Лучше тебя никого нет.
— Так уж и никого! — усмехнулась Даша. — Ты прямо как поэт. «Но, дорогая, как же я узнаю, что в мире нет прекраснее тебя?»
Она передразнила воображаемого поэта, удивляясь, между прочим, как сварливо звучит ее голос.
— Что ж, ты меня теперь всю жизнь будешь этим попрекать? — вроде даже возмутился он.
— Ты думаешь, что мы всю жизнь будем жить с тобой вместе, несмотря ни на что? — удивилась Даша.
— А ты думаешь иначе?
— До сих пор я считала, что если муж и жена разлюбили друг друга, они разводятся.
— Что за ерунда! — фыркнул он. — Девяносто процентов семей живет в браке, хотя любовь давно прошла.
Она даже оторопела от его откровенности. Он не оговорился — хотя любовь давно прошла?
— Ты хочешь, чтобы мы с тобой вошли в эти девяносто процентов? — тихо спросила Даша.
Виктор понял, что попал в ловушку, но с поражением смириться не захотел.
— Не лови меня на слове. Ты же понимаешь, что это я сказал для примера.
— Иными словами, что ты не видишь ничего странного в жизни без любви. Тогда и в самом деле, зачем тебе стараться хранить верность той, которую ты разлюбил?
— Мы сейчас о верности не говорим.
Даша зло рассмеялась:
— То есть жить вместе не только без любви, но и без верности? Тогда что же нас будет связывать?
— А как же Лада? Ты забыла о ней, — сказал он.
— Ну, если дело только в этом, то обещаю: ты сможешь видеться с ней когда захочешь.
— Вот оно что! — разозлился Виктор. — А я-то думаю, откуда ветер дует. Уж не тот ли это мужик, который якобы подобрал тебя в своем дворе? Можно подумать, что красивые и хорошо одетые женщины с неба падают!
— За красивую — спасибо, — сказала Даша, — а насчет хорошо одетой — это что, упрек?
— Если хочешь, напоминание. Я для тебя когда-нибудь хоть что-то жалел?
Он на несколько секунд вышел из комнаты, вернулся и протянул ей небольшую коробку.
— Вот! У тебя только отобрали мобильник, я тебе тут же новый купил.
Она явственно чувствовала, как он раздражается. Да, муж совсем не так представлял себе их примирение. Думал, что она, как большинство женщин на ее месте, обрадуется: вернулся, осознал, будет любить ее одну. И под эту ноту его виноватости можно много для себя получить. Например, косметологический кабинет, денег на который уже не хватило.
— А ты составь список, — посоветовала Даша.
— Зачем? — не сразу сообразил Виктор.
— Я имею в виду список всего, что ты мне купил. Будем разводиться, поделим пополам. Я не возражаю.
— Ты же пожалеешь об этом! — взорвался пока еще муж.
— О чем «об этом»? — спросила она. — О том, что ты предлагал мне засунуть отрицательные воспоминания в дальний угол?
— Именно это. Ты думаешь, таких мужчин, как я, на свете много? Непьющих, физически сильных, богатых? Или ты согласишься жить в том бедном домишке, где тебя лечили? Может, все-таки еще что-то делали?
Ей захотелось дать ему пощечину.
— Не гневи Бога, Витюша, — тихо проговорила она — Неужели ты предлагаешь мне чувствовать вину только за то, что я приняла помощь не от дряхлого старца, а от молодого мужчины? Ну, так совпало, извини, что я упала именно в его двор.
— Ладно, — устало проговорил он, — как-то и в самом деле глупо получается. Сам не знаю, что заставило меня грубить тебе. Наверное, это от бессилия. Я не привык чувствовать себя виноватым... Давай хоть поедим, а? Это-то мы еще сможем вдвоем сделать?
— Сможем, почему нет, — согласилась Даша.
Муж опять наполнил бокалы.
— Давай выпьем... выходит, нам с тобой теперь и выпить не за что?
— Можно выпить за здоровье, — предложила Даша, — а то я в последнее время так резко стала худеть — ничего не помогало, и вдруг сегодня стала на весы — полтора килограмма прибавила...
А через день она вышла на работу в свой салон с легкой печалью в сердце. Ей было грустно, словно из жизни ушло что-то, ради чего она последние годы жила.
И к сожалению, это больше не воспринималось ею как катастрофа.
Пока она еще ничего для себя не решила. Сказала, что так жить нельзя, а как — не знала. Начинать дела с разводом не хотелось. Сейчас у них с мужем положение было неопределенным, а сунься в эти дела с разводом — сразу станет еще хуже, суды, адвокаты. Объясняй посторонним людям, почему твой муж вдруг стал для тебя чужим человеком! Какая причина развода — спросят у нее. Что она скажет? «Муж мне изменял». Перед судьями, перед всем светом трясти свое грязное белье. Может, поэтому разлюбившие супруги продолжают жить вместе? Оттого, что им противно признаваться в самом сокровенном. Тогда ведь придется сваливать все на Виктора, а это ей казалось непорядочным. Вот уж действительно, не знает, чего хочет!
Первым клиентом у Даши сегодня оказался такой, что, увидев его, она даже внутренне вздрогнула. Во-первых, невозможно было сразу понять, кто это, мужчина или женщина, так что Даша про себя мысленно окрестила его — оно. Может, и обидно, но одно ее оправдывало, что мысленно. Да и грешно было бы высказывать вслух свое отношение к человеку-инвалиду, с небольшим горбом и на костылях.
Прежде всего у него — не у нее, хотя лицо существа все же выглядело женским — не было вторичных половых признаков, таких как щетина на лице, усы или борода.
Скорее всего по причине того, что длинные волосы клиента были стянуты сзади резинкой, и если облику, например, Стивена Сигала это только добавляло мужественности, то ее посетителю еще больше смазывало облик.
Глаза у него были странные, прозрачно-зеленые и, в какой-то момент показалось, с вертикальными зрачками, так что, приглядевшись повнимательнее, Даша заволновалась еще больше: пришелец!
Вообще непонятно, что с ней в это утро творилось. Все было странно. И то, что с клиентом вместе пришли еще двое, мужчина и женщина, родители, что ли.
Женщина выступила чуть вперед и весело поинтересовалась:
— Молодого человека пострижете?
Ах, значит, все-таки он?
— Конечно, а какую стрижку вы хотите? — спросила она уже у молодого человека.
— Мне все равно, — сказал он густым басом, а она от неожиданности выронила ножницы.
— Главное, чтобы была модная стрижка, — опять вступила в разговор женщина.
Сопровождающий их мужчина молча сел в кресло для посетителей и стал безразлично листать журнал.
