– Что нужно от меня детям Талиессина? – спросила Фейнне.
Ренье набрал в грудь побольше воздуха. Он никак не мог решиться произнести эти слова. Он вдруг понял, что они прозвучат чересчур дерзко.
И тут заговорил Гайфье:
– Мы слышали, ваша милость, что вы умеете входить в эльфийский мир.
– Со мной это происходило несколько раз, – сказала Фейнне. – Я попадала туда, где все устроено по- другому. Где столько света и жизни, что я… могла видеть. Но всегда это была случайность. Я по-прежнему не понимаю, чего вы от меня хотите. Всей душой я желала бы услужить королевскому дому, но не представляю себе, как…
Гайфье упрямо наклонил голову.
– Я вам не верю! – выпалил он.
Фейнне красиво подняла брови, изогнув их дугой.
– Это ваше право, государь.
– Я не государь, а бастард, но я мужчина и вправе не верить лжи! – еще более дерзко сказал Гайфье.
Рука Фейнне дрогнула на его плече.
– Поясните ваши слова, – попросила она. – Сдается мне, их смысл оскорбителен.
Гайфье промолчал. Вместо него заговорил Ренье:
– Выслушайте нас, ваша милость. Фейнне, выслушайте нас. Я знаю, что вы можете провести этих детей в мир Эльсион Лакар.
– В мире Эльсион Лакар этим детям нечего делать, – холодно произнесла Фейнне.
Никогда прежде Ренье не слышал у нее такого тона, и сердце у него сжалось.
Он опустил голову.
– Не это я ожидал от вас услышать.
– В таком случае объясните, чего именно вы ожидали, и я попробую помочь вам, – сказала Фейнне.
– Вы знаете о том, какое зло бродит по Королевству?
– Да.
– Да?
– Что вас удивляет, господин Ренье?
– Я не предполагал, что Элизахар рассказывает вам подобные вещи.
– О, – промолвила Фейнне таинственно, – я их знаю и без Элизахара…
– Источник этого зла – приграничье.
– Наверное. Но это обстоятельство не отменяет другого: королевским детям нечего делать в мире Эльсион Лакар и уж тем более – в приграничье. Вы посылаете дочь Талиессина на смерть, и я не желаю помогать вам в этом.
Эскива шевельнулась под ладонью герцогини и тихо, сердито сказала:
– Я – королева! Я обязана умереть за свой народ, если потребуется. Сбывается проклятие сумерек, которое, сами того не зная, изрекли актеры в тот самый час, когда я появилась на свет. Вам об этом рассказывали? Надо чаще бывать в столице, ваша милость, особенно во время важных праздников!
Фейнне наклонилась к ней и прошептала в ее ухо:
– Вы думаете, ваше величество, что если я слепая, то ничего не вижу? Вы и представить себе не можете, что я вижу!
Эскива дернулась, отпрянула в сторону.
– Когда я убью моего брата, зло безнаказанно хлынет в земли Королевства! Зло, дорогу которому открыл Гион. Гион, первый король, первый человек, получивший эльфийское благословение и отринувший его смысл. Ведь это Гион нашел путь из человеческой смертности в эльфийское бессмертие – через приграничье, через гнилые туманы и страх…
– И вы хотите пройти этим путем? – спросила Фейнне.
Эскива молчала. А Гайфье ответил:
– Да.
Незрячее лицо герцогини застыло, как маска. Она готова была заплакать, у нее покраснели края ноздрей и распухли губы, хотя слезы так и не созрели в глазах.
– Я не могу этого сделать, – глухо проговорила она.
И тут из темного угла выступила вперед кастелянша, о которой давным-давно забыли. Изящная девичья фигурка с лицом обиженной старухи.
– Нет, можете! – выкрикнула Танет. – Можете и знаете об этом! Вы открыли для меня мир Эльсион Лакар, когда вам вздумалось связать меня клятвой, и да поразят меня небесные молнии, если для этого вам не понадобилось просто провести ладонью у себя над головой!
