сколько от удивления.
Лейдрадэ еще раз посмотрел на эльфийку и с удивлением понял, что перед ним – девочка не старше четырнадцати лет. Жизнь среди людей заставила ее рано повзрослеть. Неожиданно Лейдрадэ понял, что ей это нравится. Нравится быть неправдоподобно юной и вместе с тем устрашающе мудрой, как и подобает деве из народа Эльсион Лакар.
На ее противника-человека Лейдрадэ предпочел бы не смотреть, но все же эльфу пришлось сделать это. Усилием воли он заставил себя повернуть голову и взглянуть на чужака.
Тот тоже оказался очень молодым. Даже пугающее безобразие его лица и фигуры не могло скрыть этого обстоятельства. И что представлялось уж совсем странным – у человека были точно такие же глаза, зеленые и раскосые. Как и эльфийка, человек глядел диковато, словно зверек.
Лейдрадэ отступил, чтобы охватить взглядом обоих. Теперь их парадоксальное сходство сделалось еще более очевидным.
– Опустите оружие, – повторил эльф.
Они подчинились, враждебно рассматривая его. Затем эльфийская дева спросила:
– Кто ты такой?
– Мое имя Лейдрадэ.
– Имя ничего не говорит мне, – оборвала она. – Я спросила, кто ты такой и по какому праву вмешиваешься.
– Я страж этой границы, – ответил Лейдрадэ. – Я слежу за туманами. Я должен сделать так, чтобы ни одно существо из туманов не проникло к Эльсион Лакар.
– Поздно, – сказала девушка. – Мы уже здесь, хоть и пришли не из тумана.
– Почему ты хотела убить его? – Лейдрадэ кивнул подбородком в сторону человека.
Девушка болезненно скривилась.
– Он отвратителен, – прошептала она, опуская голову. – Мне стыдно.
– Чего ты стыдишься?
– Того, что ты заметил. Ты изменился в лице, когда заметил это.
– Что же такое постыдное я заметил?
– Наше сходство.
– Оно действительно существует?
Они разговаривали так, словно человека вовсе не было поблизости, и – странное дело! – Гайфье воспринимал все это как должное. Он враждебно смотрел на обоих эльфов. Они принадлежат к чуждой расе. В их жилах течет чужая кровь. Может, и впрямь ядовитая, как болтают крестьяне. Кровь Эльсион Лакар способна отравить человеческие земли. Кровь Эльсион Лакар должна оставаться в мире, населенном эльфами.
– Наше сходство – мой вечный позор, – сказала Эскива. – Этот отвратительный обрубок – мой единокровный брат.
– Как такое возможно? – Эльф казался потрясенным.
– У нас общий отец.
– Кто же твоя мать в таком случае?
– Ты знаешь ее, – сказала Эскива. – Ее зовут Уида, дочь Аньяра.
– Аньяр мертв, – сказал Лейдрадэ.
Эти слова объединили их. Они сплели руки, ухватив друг друга пальцами за локти, и Эскива взглянула на Лейдрадэ сквозь сладкие слезы, что обожгли ее глаза. Она увидела его таким, каким он был: рослым, смуглым, синеглазым, безнадежно влюбленным в погибшую эльфийскую деву.
– Кто ты? – спросил Лейдрадэ.
– Я – проклятие сумерек, – сказала Эскива. – Я и этот несчастный. – Она опять кивнула в сторону Гайфье. – Я хочу убить его здесь, чтобы зло не смогло больше торжествовать – ни в туманах, ни в эльфийских землях, ни в Королевстве людей.
– Ты – королева? – Лейдрадэ коснулся ее щеки. – Я должен был догадаться, едва только увидел тебя! Ты вся – чистое эльфийское золото.
– Позволь мне убить его и остановить зло на границе, – проговорила Эскива.
– Нет.
– Почему? – Она улыбнулась так широко и лучезарно, что сердце Лейдрадэ дрогнуло: он так хотел бы сказать ей «да»!
– Потому что пролитая на границе кровь откроет путь чудовищам. Смерть дозволена только в туманах. Если вы оба действительно воплощенное проклятие сумерек, то уходите в туманы – и умрите там.
Эскива медленно качнула головой, не переставая улыбаться.
– Ты с такой легкостью отправляешь меня на гибель, Лейдрадэ!
– Умерший эльф становится светом, – ответил он. – Умерший человек становится грязью.
Внезапно острая жалость пронзила сердце Эскивы. Она снова посмотрела на Гайфье, и теперь ее брат больше не казался ей отвратительным и безобразным. Он был похож на Талиессина – на того мальчика,
