ли сообщения из-за границы об активизации спецслужб наших противников?
— Нет, сэр. Но все секции приведены в состояние повышенной готовности.
— Да-да. Итак, мы не знаем ничего. Похоже, нам остается лишь ждать, как будут разворачиваться дальнейшие события. Благодарю всех вас за помощь. Уверен, вы сделали все, что было в ваших силах. Мистер Бонд, прошу извинить меня за то, что я позволил себе усомниться в ваших качествах. Ваш побег это единственное светлое пятно во всей этой истории.
В голосе министра теперь слышались нотки, напоминавшие простую человеческую искренность. Его осенила мысль — хотя и с запозданием, да ведь он и не был склонен делать поспешные выводы — что хотя по справедливости он не нес личной ответственности за похищение главы Секретной службы, но его коллеги по Кабинету министров в целом разделяли то же понятие о справедливости, которое было свойственно всем политикам. Другими словами, эта история могла оказаться грозным оружием в руках его оппонентов, тех, кто желал добиться его смещения. Со всех сторон его окружали зависть, злоба и амбиции. Конечно, люди, собравшиеся здесь, были не самыми лучшими и могущественными союзниками, по в данный момент не стоило пренебрегать и ими. Он повернулся к Вэллансу, которого прежде считал расфуфыренным фатом, и дружелюбно спросил, машинально разглаживая перед своей нарядной светлоголубой сорочки с вычурными рюшами:
— Мистер Вэлланс, как нам быть с прессой? Может, стоит пока придержать информацию? Я вам полностью доверяю в этом вопросе.
Стараясь не встречаться глазами с Бондом и Тэннером, Вэлланс ответил:
— Мне кажется, сэр, здесь не должно быть никаких недомолвок. У адмирала обширные связи. Его судьбой, естественно, будут многие интересоваться, Я предлагаю дать короткое сообщение о том, что состояние адмирала по-прежнему остается неважным, и поэтому ему рекомендован полный покой.
— Великолепно. Значит, вы этим займетесь. Будут еще какие-либо предположения? Пусть даже самые невероятные. Ни у кого нет…?
Крофорд оживился.
— Если позволите, сэр…
— Сделайте одолжение, инспектор. Прошу вас, — вокруг глаз сэра Рэналда собрались приторные морщинки. — Смелее.
— Я хотел бы еще раз привлечь ваше внимание к тому мятому клочку бумаги с именами и цифрами, который все мы уже видели. Он был обнаружен в бумажнике террориста. Дешифровальщики, кажется, до сих пор над ним работают, а времени у нас и без того мало. Может быть, нам удастся им помочь? Что если это номера телефонов?
— Сомневаюсь, инспектор, — устало потирая глаза, проговорил Тэннер. Конечно, «Христиана» напоминает столицу Норвегии Христианию; «Вассо» Васси, что на северо-востоке Франции; где находится Париж, всем известно: но нам хватит и десяти минут, чтобы убедиться в невозможности таких цифровых сочетаний в телефонных номерах этих трех городов, точно так же, как, скажем, сочетание Уайтхолл 123 невозможно для Лондона. Если это и телефоны, то они зашифрованы методом подстановки, а ключом к шифру мы не располагаем. Вот мы и кончили тем, с чего начали. Не сердитесь на меня.
— А может, это географические координаты? — вставил заместитель министра. Тэннер покачал головой.
— Не то количество знаков.
— Вы правы, сэр, — невозмутимо продолжал инспектор. — Но я имел в виду нечто иное. Возьмем слово, которое сегодня еще не произносилось «Антигона». С чем оно ассоциируется?
— С греческой трагедией, — ответил Тэннер, — написанной, по-моему, Эсхиллом. Слово-ключ?
— Возможно, сэр. Но ведь «Антигона» — не только название трагедии, это еще и имя. Женское имя. Не знаю, употребительно ли оно сейчас в Греции, но точно знаю, что многие классические имена употребительны там до сих пор. Теперь «Христиана». Разве это слово не напоминает также женское имя, как Кристин или Кристина? Возможно, что Христиана — это греческая форма этого распространенного женского имени. И тогда Париж превращается в Париса* еще одно греческое имя.
Внезапно вскочив, Билл Тэннер бросился к телефону, стоявшему на залитом чернилами и прожженном сигаретами столике у стены.
— Правда, что касается «Вассо», я не могу…
— Что вы этим хотите сказать, инспектор? — перебил сэр Рэналд в своей обычной манере.
— Я хочу сказать, что этот человек, вероятно, собирался отправиться в Грецию, и кто-то снабдил его этими телефонами, на случай, если он захочет провести время в обществе женщин. Все номера принадлежат одному коммутатору, и, судя по всему, крупному, например, в Афинах. По крайней мере, все это правдоподобно, не правда ли, сэр?
Сэр Рэналд нахмурился.
— Но Парис — это ведь мужское имя. Вряд ли…
— Совершенно справедливо, сэр, имя похитителя Прекрасной Елены, из-за которого разразилась Троянская война. Однако, если присмотреться внимательнее…
Крофорд протянул министру измятый клочок дешевой линованой бумаги. Министр все с тем же хмурым видом надел очки в тяжелой черной оправе и уставился на записку.
— То что? — буркнул он.
— Вот здесь, сэр, прямо над словом «Парис» написано, правда, не очень разборчиво, «если не получится». То есть, если Антигона и две другие девушки будут, скажем, в отъезде или чем-то ему не подойдут, то Парис все устроит.
— М-м, — сняв очки и кусая дужку, сэр Рэналд бросил моментальный взгляд на Тэннера, который по- прежнему что-то выяснял по телефону. — Что вы там говорили о правдоподобии?
— По моему мнению, это все подстроено, сэр. Иначе следует признать, что они совершили три оплошности: во-первых, не спрятали труп, во-вторых, не вытащили все из его карманов, в-третьих, вообще их не обыскивали. Поэтому…
— Вы полагаете, что это ложный след?
— Как раз напротив, сэр. Я полагаю, что это недвусмысленное указание, что искать нужно в Греции.
Повесив трубку, Тэннер вернулся на свое место. Теперь он глядел на инспектора с нескрываемым уважением.
— По словам Мэри Кирис из нашего посольства в Афинах, все четыре имени — нормальные современные имена. А цифры могут быть номерами телефонов в Афинах, Солониках и еще в паре крупных городов.
— Это уже что-то, джентльмены, — глаза сэра Рэналда почти полностью утонули в складках удовольствия. — Это уже что-то.
— И это «что-то» наполовину нами разгадано. Вот уже около четверти часа Джеймс Бонд сидел, глубоко обхватив голову руками. Казалось, он дремлет. Но в действительности он прилагал все усилия, чтобы заставить свой утомленный мозг неотступно следить за всеми поворотами обсуждения. Теперь, когда его голос зазвучал в этой низкой, задымленной комнате, он выпрямился и внимательно смотрел на Тэннера.
— Инспектор Крофорд абсолютно прав. Это ловушка. Или точнее сказать приманка. Им необходимо было заполучить меня. Очевидно, их намерения не изменились. Записка с именами и телефонами — великолепный образец импровизации, цель которой заставить меня броситься в погоню. Что я, безусловно, и сделаю. Собственно, им достаточно было оставить записку с одним единственным словом — ГРЕЦИЯ.
Тэннер задумчиво кивнул.
— И куда ты направишься?
— Все равно, — сказал Бонд. — Хотя бы в Афины. Это не имеет значения, ибо мне не придется их искать, они найдут меня сами.
V. Ночь полковника Суна
