секретеров, шкафов, сумок. Находясь в квартирах, преступники создавали видимость официальности, обращались друг к другу на «вы» и только по званию, действовали раздумчиво и неторопливо — простукивали полы и стены, искали тайники, а потом изымали записные книжки, блокноты для «приобщения» к якобы возбужденным против хозяев квартир «уголовным делам», а заодно драгоценности, деньги, радиоаппаратуру, хрусталь, ценные вещи.
— Ориентировку я читал… — Денисов припомнил. — Один в короткой японской куртке «Новорекс»…
— …С капюшоном, другой в плаще… Самочинный обыск в Орле. Еще в Строгине. Задержали! — объявил дежурный.
— Где?
— На Курском вокзале. Но это не все. Вещи с обысков оказались у нас на вокзале.
— О которых мы ориентировали?
— Да. Те, что перенесены из восемьсот девяносто шестой ячейки. Портфель, целлофановый пакет… Преступники держали их в автоматической камере хранения, вовремя не взяли. Вещи попали на склад.
— Странно, — заметил Денисов. — Как же они попали на склад, не отлежав положенного срока в ячейке…
Но звонил он по другому поводу:
— Разыщите дежурную по автоматической камере хранения. Она уже, наверное, ушла. Пусть обязательно позвонит.
— Будет сделано, — сказал старший лейтенант. — Вернетесь в отдел?
— Непременно.
Разговаривая, Денисов не терял из виду Баракаева. Адвокат расхаживал по холлу, нетерпеливо поглядывал на часы. Он привык к точности и теперь ждал такой же пунктуальности от преступников.
Наконец Баракаев не выдержал, решительно направился к лестнице. Антон, держась на расстоянии, двинулся следом.
«Пославший телеграмму, конечно же, предвидел, что адвокат скорее всего явится не один… — Денисов прошел вдоль вешалки. — Баракаева оповестил о паспорте не преступник, а кто-то из работников ресторана-два…»
Гардеробщик, сидя в кресле по другую сторону стойки, продолжал увлеченно читать.
«Вот этот вариант и стоит проверить».
— Здравствуйте, — он облокотился о стойку. — Инспектор Денисов из транспортной милиции. — Паспорт Баракаева у вас?
— Баракаева?
— Вы давали ему телеграмму?
— Ах, да! — Гардеробщик меньше всего рассчитывал на то, что за паспортом приедет милиция. — Конечно! Вот.
На полке, под стойкой, звякнула жестянка с чаевыми, появился паспорт.
— Как он попал к вам? — Денисов глянул под обложку. Баракаев на фотографии походил на чемпиона японской борьбы сумо: упитанный, самоуверенный.
— Нашли на полу в туалете, во время уборки.
— Когда?
— Вчера, после закрытия.
— А почему не сдали в милицию?
Гардеробщик засуетился:
— Посмотрел на фото: человек солидный. Может, перепил вечером, с кем не бывает? А надо лететь… И вот без паспорта…
«Давая телеграмму, он, конечно, рассчитывал на вознаграждение».
— В следующий раз поступайте как положено.
— Будем стараться.
Спускаясь по лестнице, Денисов снова раскрыл паспорт. На пиджаке, в котором был сфотографирован Баракаев, эффектно выделялись глубоко запавшие складки.
«Кожаный пиджак…»
Денисов даже замедлил шаг, обдумывая неожиданно пришедшее к нему объяснение цепи взаимосвязанных фактов:
«Ячейкой пользовались преступники, совершавшие самочинные обыски. Выходит, вещи с обысков. И банка черной икры, и кожаный пиджак…»
Баракаев искренне обрадовался паспорту:
— Подбросили, значит?
— Вчера. Перед закрытием ресторана.
— Без вас я бы ничего здесь не добился.
Обратный путь показался короче: машин и людей на улицах было меньше. Денисов всю дорогу интересовался судебным процессом, в котором участвовал Баракаев; в основном подсудимыми.
— …Как пауки в банке! Сейчас на карту поставлена их свобода, деньги и — верите ли, — иногда адвокат бросал быстрый взгляд в зеркало заднего вида, корректировал направление машины, — они способны на все! Я боюсь каждый раз, когда судьям приходится предъявлять подсудимым письменные доказательства: распоряжения, расписки… Выхватит и отправит в рот! — Баракаев рассмеялся. — Потом доказывай! Правда, мы с моим подзащитным тоже готовим сюрприз! Кое-кто уже заранее дрожит!
Под Октябрьской площадью, в туннеле, дорожные рабочие укладывали асфальт. По обеим сторонам от «Жигулей» грохотала и содрогалась от напряжения наиновейшая дорожная техника. Катили огромные ярко-желтые грейдеры, пахнущие влажной смолой катки. Машины впереди еле ползли.
— Закон подлости. Когда спешишь, всегда так… — заметил Баракаев.
Наконец в конце туннеля показался все увеличивающийся белый квадрат — набегающая панорама новой Москвы, потом — висячий мост, затейливая ограда Парка культуры имени Горького, на другом берегу — надпись «Аэрофлот» над крышами.
На Садовом, недалеко от нового здания МВД, Денисов неожиданно спросил:
— Ваш кожаный пиджак, он пропал?
— Вы имеете в виду…
В зеркале заднего вида отразились посерьезневшие глаза Баракаева.
Денисов придвинулся ближе, на самый край сиденья.
— У вас ведь на квартире был самочинный обыск? Правда? Надо все рассказать как есть.
Не сбросив куртку, Денисов подошел к окну. Потеснил колонию кактусов на подоконнике, присел.
Здание строили в начале века с учетом непредвиденных особенностей нового транспорта. Арочный свод кабинета опирался на колонну, придавая помещению вид монастырской трапезной.
Два происшествия — пропажа писем и использование преступниками, совершившими самочинные обыски, той же самой ячейки для хранения украденных вещей — были фактами, не подлежащими сомнениям.
Не вставая с подоконника, Денисов придвинул ближе стоящий на столе аппарат, набрал номер оперативной группы на Курском вокзале.
— Денисов. Хочу кое-что уточнить в связи с самочинными обысками.
— Рад слышать. — Трубку снял ночной инспектор, ему, как и Денисову, тоже не удалось выбраться домой. — Как раз сейчас разбираемся.
— Серьезная группа?
— Пока неясно. Много противоречивого.
— В чем именно.
— Одно на обысках брали, от другого отказывались…
— А что искали?
— По-моему, хрусталь, золотишко… Как на любой квартирной краже! — Ночной инспектор
