Юджин Эсмонд проявил выдающееся мастерство: провел машины вслепую, в гуще облаков и вышел на цель примерно в всего в пяти милях от эскадры. Английских истребителей, сопровождающих торпедоносцы, было почти вдвое меньше, чем немецких, но они смогли на несколько минут связать боем 'мессеры' и позволить 'суордфишам' развернуться на курсы атаки.
Но с зенитной артиллерией двух линкоров, тяжелого крейсера и шести эсминцев англичане ничего поделать не могли. Восемьдесят четыре ствола ударили по шестерке бипланов. Сразу же задымила и спикировала в крутые волны одна машина; через считанные секунды ещё один 'суордфиш' взорвался прямое попадание; мгновение - и ещё одна ослепительная вспышка возникла в пересечении струй трассирующих снарядов. Самолет Эсмонда лег на боевой курс, но сбросить торпеду отважный пилот не успел: глиссада сменилась крутым пике, всплеск - и даже обломков нет на поверхности, кипящей от осколков зенитных снарядов.
Сбросить торпеды удалось только двум 'суордфишам'; оба самолета были сбиты в момент отворота с боевого курса, а торпеды прошли далеко стороной.
Прикрывать было больше некого и английские истребители вывалились из боя и на форсаже помчались на аэродром. 'Мессеры' не преследовали - им предписывалось прикрывать эскадру.
...Тем временем самая опасная узость осталась позади. Цилиакс приказал лечь на курс 53 (; вскоре по правому борту уже было бельгийское побережье.
У Адмиралтейства оставался последний шанс: шестерка эсминцев под командованием каперанга Пизи находилась в море в районе Гарвича - примерно в 60 милях к северо-западу от Дувра. На полном ходу они могли перехватить немецкую эскадру, идущую со скоростью 27 узлов на северо-восток.
Кратчайший курс эсминцев лежал через английское минное поле. Карта постановки мин у командира была, но в шторм опасность преодоления минного поля на полной скорости была очень велика. Тем не менее Пизи рискнул, промчался по секретному фарватеру и где-то около 15 часов засек немецкую эскадру на экране локатора. Знали о приближении отряда эсминцев и немцы: ещё часом раньше их обнаружил разведывательный 'Ю-88' и передал донесение по радио.
В 15. 40 был, как выражаются, 'установлен визуальный контакт' и все шесть эсминцев на скорости около 38 узлов пошли на сближение.
Качели судьбы.
Дав эскадре Цилиакса шанс пройти необнаруженными большую часть пути, избавив от снарядов, мин и торпед до выхода в Северное море, Госпожа Морская Судьба решила немного подыграть и англичанам. Мало того, что эсминцы каперанга Пизи промчались без потерь сквозь минное поле: непосредственно перед сближением флагманский 'Шарнхорст' напоролся на мину (скорее всего, 'ничейную', сорванную штормом с одного из минных полей, расставленных во множестве всеми воюющими державами; это было уже в 20 милях от побережья Голландии). Линкор потерял ход; адмирал Цилиакс со своим начальником штаба Рейнеке и полковником Люфтваффе Ибелем перебрались на эсминец Z-29 и приказал эскадре идти, не снижая ход, прежним курсом. Повреждения были незначительные, но предохранительные клапаны турбин 'Шарнхорста' заклинило и для ремонта требовалось около получаса. Атака шести эсминцев на один линкор, потерявший ход, - то есть не способный совершать противоторпедные маневры, - могла закончиться очередной славной победой Королевского флота.
Но каперанг Пизи бросился в атаку на всю эскадру, а не на отставший 'Шарнхорст'. Мощный сосредоточенный огонь 'Гнейзенау', 'Принца Ойгена' и шести эсминцев заставили англичан выпустить торпеды с дистанции две с половиной мили и отвернуть; эсминец 'Вустер', который продержался на боевом курсе до расстояния 17 кабельтовых, получил около десятка попаданий снарядов различных калибров и загорелся. Все торпеды прошли мимо. Повторная атака не производилась...
Через полчаса повреждения на 'Шарнхорсте' были устранены, линкор набрал скорость 27 узлов и занял свое место в ордере эскадры.
Оставалось, по сути, последнее испытание: отражение налета английских бомбардировщиков. К вечеру командование Королевских ВВС подняло в воздух целую армаду: 242 бомбардировщика, которым предписывалось в условиях ограниченной видимости (туман, низкая облачность и надвигающиеся сумерки) разбомбить эскадру.
Задача в реальных условиях зимнего штормового вечера и активного противодействия Люфтваффе - из разряда трудно выполнимых. Три четверти самолетов попросту не обнаружили эскадру и вернулись на аэродромы; одна эскадрилья вышла на шестерку эсминцев Пизи и старательно отбомбилась, не встречая зенитного огня; только по милости Судьбы не было ни одного прямого попадания. Атаки немецких истребителей, плотный зенитный огонь и маневр эскадры стали причиной того, что почти два десятка 'бостонов' и 'галифаксов' рухнули в штормовое море, а 4000 тонн бомб нанесли ущерб только морской фауне.
В 20. 30 эскадра прошла мимо голландского острова Тексель и направилась к Западно-фризским островам. Здесь прогремело два взрыва: сначала налетел на мину 'Гнейзенау', затем - 'Шарнхорст'; но мощная броня и противоминная защита корпусов линкоров избавили корабли от долгой потери хода и к полуночи эскадра уже находилась в германских территориальных водах.
Переход завершился без потерь. Адмирал Цилиакс и капитан 'Шарнхорста' Хоффман были награждены Рыцарскими крестами, капитан 1-го ранга Гисслер Золотым крестом.
Через неделю после возвращения в Германию адмирал Отто Цилиакс поднял свой флаг на 'Принце Ойгене' и вместе с панцерником, 'карманным линкором' 'Адмирал Шеер' (который в 1940 году проводил столь успешные для Кригсмарине рейдовые операции в Атлантике и Индийском океане) и эсминцами 'Герман Шоеманн', 'Фридрих Инн' и 'Z-25' отплыл в Тронхайм, поближе к Тирпицу.
'Шарнхорст' и 'Гнейзенау' были поставлены в док для осмотра и ремонта подводной части; ремонт 'Шарнхорста' не затянулся и он вскоре встал в строй, а вот с 'Гнейзенау' события обошлись неблагоприятным для Кригсмарине образом. Он находился в доке в Киле. Порт, верфи и доки подвергались ожесточенным бомбардировкам. Мощное прикрытие истребительной авиацией и зенитным огнем (все-таки это была Германия, на которой, по уверениям Геринга в начале войны, не должна была упасть ни одна бомба!), сводило потери до минимума, но полностью их исключить не могло. Реальное оружие того времени и вся система обороны могли уменьшить опасность и ущерб, но не исключить полностью: бой - это игра вероятностей. Две полутонные бомбы с английских самолетов 26 марта попали в линкор и причинили столь серьезные повреждения, что до конца войны 'Гнейзенау' так и не вернулся в строй. Практически полностью была уничтожена вся носовая часть линкора. Поврежденный корабль отбуксировали в Готтенсхафен; предполагалось его отремонтировать и переоснастить пятнадцатидюймовыми орудиями. Но успели только снять башни главного калибра (их использовали для батарей береговой обороны), а на собственно ремонт и модернизацию сил германской экономики не хватило.
Впервые Кригсмарине прочувствовала по- настоящему, что такое авиационный удар. До этого времени уже уходили на дно и на страницы военной истории американские линкоры и крейсера, английские линкоры и авианосцы под бомбами морской авиации японцев и (в Средиземном море) Люфтваффе. Крылатый торпедоносец 'затормозил' в Бискайском заливе 'Бисмарк', но главный вклад в гибель могучего линкора внесли артиллерийские корабли и торпедные удары крейсеров.
Английские и американские самолеты потопили несколько немецких подводных лодок и легких надводных кораблей. Были потери у легких сил Кригсмарине и на Балтике, и в Норвежском и Баренцевом морях от действий советской авиации. Но из крупных немецких надводных боевых кораблей 'Гнейзенау' (которого, кстати, впервые 'достали' авиабомбы ещё в Бресте) стал первой жертвой бомбардировок.
...Характеризуя операцию 'Цербер' (это название, так же как и очень многие другие засекреченные данные, англичане узнавали из расшифровок радиограмм 'Ультра'), лондонская 'Таймс' писала, что 'ничего более убийственного для английского морской мощи не случалось с 17 века. Вице-адмиралу Цилиаксу удалось сделать то, что не смог сделать Герцог Медины'. В восторженных выражениях об отваге и умении моряков писали все немецкие газеты. Комментировали это событие практически во всем мире, как в странах 'оси', так и в лагере союзников.
Но самое точное и глубокое высказывание сделал в своем выступлении в Палате Общин премьер- министр Великобритании сэр Уинстон Черчиль: '...уход немецкой эскадры из Бреста привел к решительному изменению военной ситуации в нашу пользу'. - хотя в ту пору с ним согласились очень и очень немногие.
Но со стратегической точки зрения и с позиции Англии это было действительно так.
Нагрузка на Королевский Флот принципиально изменилась, появилась возможность более свободного
