которые не укладывались в официальную концепцию, и свидетели, которые осмеливались настаивать на них, были обречены.
Миссис Эрлин Робертс была хозяйкой того пансиона в Ок-Клиф (район Далласа), в котором проживал Ли Харви Освальд. Она заявила, что её съемщик в середине дня 22 ноября 1963 года находился дома. Но согласно 'Докладу Уоррена' Освальд в это время был на своей работе в здании 'Тексас скул бук дипозитори', сооружал там, на шестом этаже, из тяжелых коробок стенд для стрельбы и собирал снайперскую винтовку.
Это утверждение тоже относится к числу многочисленных противоречий доклада. Так, в другом его месте констатируется, что почти до самого момента покушения в этом помещении мастера меняли линолеум на полу. И никто из них Освальда не видел! Таким образом, за оставшиеся какие-то десять минут щуплый Освальд должен был составить в штабеля коробки весом по 20 с лишним килограммов каждая и, кроме того, собрать из отдельных частей винтовку с оптическим прицелом. То, что он не мог этого сделать, совершенно ясно.
Но полностью версия об убийце-одиночке Освальде должна была рухнуть после того, как хозяйка пансиона Роберте показала, что в момент убийства этот человек находился совсем в другом пункте Далласа. И её показания были не единственными.
Водитель такси Уильям Уэйли показал, что Освальд в тот день, в 12 часов 30 минут, сел в его машину перед пансионом в Ок-Клиф. Поездка продолжалась до 12 часов 45 минут и закончилась у кинотеатра в Норт-Бекли, где Освальд и был впоследствии схвачен.
Но ведь он должен был, как утверждалось в 'Докладе Уоррена', в 12 часов 43 минуты сделать смертельные выстрелы по президенту!
Показания хозяйки пансиона и водителя такси были тяжелым ударом по версии 'Доклада Уоррена'.
В течение нескольких месяцев агенты ФБР старались 'переубедить' обоих свидетелей. Один допрос следовал за другим, но оба они оставались при своих показаниях.
Инцидент был 'исчерпан' обычным образом: 18 декабря 1965 года такси Уильяма Уэйли было опрокинуто фронтальным ударом наехавшего на него тяжелого грузовика. Неугодный свидетель погиб на месте.
А через три недели, 9 января 1966 года, дотоле совершенно здоровая миссис Робертс скончалась от приступа 'сердечной недостаточности', и тоже в Далласе.
Виновник 'дорожно-транспортного несчастного случая' остался неизвестен, а вскрытие трупа миссис Робертс не было разрешено.
Посредством 'несчастного случая на дороге' был в августе 1966 года устранен и ещё один, можно сказать коронный, свидетель лживости 'Доклада Уоррена'.
Во время покушения на Кеннеди оператор по перестановке путевых стрелок Ли Э. Бауэрс сидел на четырехметровой вышке у железнодорожного полотна и мог обозревать оттуда всю местность. Он заметил двух мужчин, что-то делавших на территории огороженной стоянки для полицейских автомашин неподалеку от площади Дили и напряженно ожидавших приближения кортежа президента.
Вынужденный пассивно наблюдать, Бауэрс видел, как один из них прицелился и выстрелил по машине Кеннеди.
Бауэрс подробно сообщил полиции об этих фактах. Затем, как обычно, последовали многочисленные допросы, проводившиеся людьми ФБР, которые пытались убедить свидетеля в том, что он 'ошибся'. Но Бауэрс держался твердо и не давал сбить себя с толку.
9 августа 1966 года Ли Э. Бауэрса на мало оживленной улице переехала мчавшаяся с огромной скоростью автомашина. И в данном случае полиция 'не смогла' найти злоумышленника.
Постепенно невероятные обстоятельства, убийства и загадочные 'несчастные случаи' переполнили чашу терпения одного полицейского офицера капитана Фрэнка Мартина. Он сказал посторонним лицам, что все эти инциденты связаны с заговором против президента Кеннеди. То же самое он заявил ещё два года назад на допросе в комиссии Уоррена, но теперь, летом 1966 года, такие намеки навлекли на него месть заговорщиков. Как и многие другие неугодные свидетели, капитан Мартин внезапно скончался от 'сердечной недостаточности'.
Руби - человек Аль-Капоне
'Теперь Щеголь уже не запоет!' - под таким заголовком информационное агентство 'United Press International' сообщило 3 января 1967 года о внезапной смерти Джека Руби.
Под такой кличкой владелец ночного бара был известен в гангстерских кругах.
Смертный приговор, вынесенный Руби на первом процессе в марте 1964 года, как известно, кассировали, и в феврале 1967 года должно было состояться новое слушание дела. Но здоровяк Руби заболел, и 9 декабря 1966 года его перевели из далласской тюрьмы в Портлендский госпиталь, где он через 25 дней умер. Официальный диагноз - рак.
Джек Руби - выходец из Чикаго. В 1946 году он как уполномоченный одной группы, вышедшей из банды Аль-Капоне, перебрался в Даллас и купил там ночной бар 'Карусель', которому предназначалась роль опорного пункта этой группы в Техасе - укрытия для беглых гангстеров, места торговли наркотиками и 'девицами по вызову'.
Джек Руби действовал по испытанному рецепту. Для обеспечения дела надо было подкупить местного шерифа. Два гангстера, Лабриола по прозвищу 'Нос иголкой' и Пол Джонс, члены новой банды Руби, получили задание вступить в торг, но потерпели неудачу: шериф попался какой-то несговорчивый, и оба они оказались за решеткой. Джонса посадили на 20 лет, а 'Нос иголкой' был убит вскоре после того, как его выпустили на свободу.
Неудача постигла и других членов банды Руби. Только сам босс оставался неуязвим, - правда, не без ответных услуг: Руби обязался помогать полиции Далласа и ФБР. Так гангстер дослужился до полицейского шпика, а затем и агента ЦРУ.
Кроме того, вскоре он приобрел репутацию человека, который при надобности может найти наемного убийцу, - разумеется, никаких официальных доказательств этого не имелось.
Служащие полиции и ФБР всегда были и оставались друзьями и помощниками Руби, а он платил за это присущим ему образом.
'Многие из них бывали у него, как у себя дома, - сообщало упомянутое выше информационное агентство, - бесплатно пили даже после закрытия бара пиво и виски, он предоставлял им бесплатно всякие развлечения и своих стриптиз-гёрлс'. А сам Дж. Руби имел за это беспрепятственный доступ в различные полицейские учреждения.
Так было и 24 ноября 1963 года.
В заговоре против президента Кеннеди Руби являлся одной из центральных фигур. Подробности стали известны только несколько лет спустя. Застрелив Освальда, он, как сначала казалось, мог надеяться остаться безнаказанным. Репортеры сообщали, в каком хорошем настроении пребывал он в своей камере: с бутылкой виски на столе и постоянной сигарой во рту.
Но вскоре поведение его резко изменилось. Руби заявил, что хочет 'все как есть выложить'. И заявил он это не кому-нибудь, а самому Эрлу Уоррену, после того как тот лично допрашивал его в далласской тюрьме. Руби просил доставить его в Вашингтон, где он скажет всю правду, а в Техасе он этого сделать, не рискуя жизнью, не может.
Уоррен ему отказал. 'Что ж, - сказал Руби, - тогда вы больше меня никогда не увидите'.
И в этом старый, опытный гангстер оказался прав: за совсем короткое время 'рак' прикончил дотоле вполне здорового человека.
Его смерть в начале 1967 года следует рассматривать во взаимосвязи с новым расследованием, которое началось несколькими неделями раньше.
За дело берется окружной прокурор Гаррисон
Несмотря на все эти события, к концу 1966 года в США все ещё имелось немало людей, которые, как и прежде, верили 'Докладу Уоррена'.
К ним относился и Джим Гаррисон, старший прокурор округа Новый Орлеан (штат Луизиана). В октябре 1966 года между ним и сенатором от Луизианы Расселом Б. Лонгом состоялся следующий разговор:
- Послушайте, Джим, вы 'Доклад Уоррена' читали? - спросил Лонг.
- Нет, - ответил окружной прокурор, - но знаю содержание из многочисленных публикаций.
- Тогда я бы на вашем месте внимательно прочел оригинал, - посоветовал сенатор. - Лично я сильно сомневаюсь, чтобы Освальд действовал в одиночку. И доклад не может доказать это. Подумайте, наконец, о том, что Освальд все-таки провел в Новом Орлеане шесть месяцев. Что он, собственно, делал все это время
