Дюпоном в образе девушки.
— Положи льва на стол, — приказал он. — Рассмотри хорошенько, Александр. Это весьма интересная вещица.
Остужев взял предмет со стола и почувствовал странное ощущение в пальцах — то ли укол, то ожог. Он взглянул на Штольца, Карл Иванович улыбнулся. Александр внимательно рассмотрел фигурку льва. Не сказать, чтобы очень тонкая работа, но сделано затейливо. Немного удивил серебристый металл.
— Из чего это?
— А вот этого никто не знает, — усмехнулся Дюпон. — Точнее, никто из людей.
Остужев перевел взгляд на Мари. Девушка улыбалась, всем своим видом показывая: да, я давно знаю об арках, и гораздо больше, чем ты. Вздохнув, Александр взвесил предмет на руке. Что еще с ним делать, он не знал.
— Нет, не клади на стол! — остановил его Штольц. — Мари, подашь ему зеркало? Держи фигурку в руке и посмотри на себя.
Секретарь исполнил приказ и с ужасом увидел, что глаза у него стали разноцветными, в точности как у Бонапарта. Он несколько раз моргнул, но видение не исчезло.
— Что со мной происходит?
— Ты становишься арком! — громким зловещим шепотом сказала Мари. — Навсегда!
— Не глупи! — оборвал ее Дюпон. — Это воздействие предмета. Теперь ты знаешь еще больше.
— У Бонапарта тоже есть такой лев! — догадался Остужев, и Мари громко фыркнула.
— Нет! Предметов много, но все они разные, о двух одинаковых никто не слышал. — Дюпон протянул руку, забрал у Александра льва и передал Штольцу. — Ну вот, Карл, теперь тебе надо исчезнуть.
— Да. — Штольц бережно завернул фигурку в носовой платок и спрятал подальше. — Медлить не стоит, даже проверенные люди выдают секреты под пытками. Я уезжаю, Александр. И времени на раздумья у тебя нет. Согласись или откажись теперь же.
— Я… — Остужев снова заглянул в зеркало и успел заметить последний миг разноцветья. Глаза опять изменились и стали такими, как прежде. — Я согласен. Я вам верю.
— Куда бы он делся? — снова захихикала Мари. — Открыть часть тайны, а потом сказать: можешь уйти и забыть!
— Не все такие любопытные котята, как ты! — строго заметил ей Дюпон. — Тогда, Александр, ты переходишь в мое подчинение. Карл Иванович позаботится, чтобы по документам ты по-прежнему находился в заграничной командировке.
— Вы повезете льва в Россию? — Александр с большим удовольствием уехал бы со Штольцем. Уж как-нибудь в дороге заставил его рассказать больше, он не так строг, как француз. — Зачем?
— Тебе незачем знать, куда я его повезу! — Карл Иванович погрозил бывшему секретарю пальцем. — Ты теперь служи Бонапарту своему. О чем вы с ним сговорились, велико ли жалованье?
— Про жалованье не спросил. А генерал сказал мне, что планируется поездка на юг, но больше ничего не сообщил. Это государственная тайна.
— Война, — отрезал Дюпон. — Он давно носится с идеей похода в Италию. Его многие уже поддержали в Конвенте, и Баррас, конечно, тоже. Хочет убрать слишком популярного генерала из Парижа. Представляю, какое снабжение старый жулик организует его армии! И себе карманы наполнит, и Бонапарта поставит в безвыходное положение. Не знаю… Побудь пока рядом с ним, а уж ближе к делу решим, стоит ли тебе ехать. Пока все, ступай, прощайся с шефом. Завтра Мари скажет тебе, что делать.
Остужев повернул голову к девушке, которой уже не было в комнате. Штольц и Дюпон тепло простились, а потом та же карета, что привезла Александра в переулок, доставила обоих в гостиницу. Молодой человек всю дорогу сидел как на иголках, ему очень хотелось узнать больше. Но разумом он понимал: ему раскрыли лишь то, что врагам известно и так.
Штольц не стал ждать утра. Он наскоро собрался, и Остужев помог ему вынести чемоданы. Карла Ивановича ждала все та же карета, на козлах теперь сидели двое. Третий открыл дверцу экипажа изнутри.
— Дюпон позаботился о моей безопасности. Хотя главное — безопасность предмета, — шепотом сказал Штольц на прощание. — Береги себя, Саша. Но ради благого дела и жизни, полной приключений… Я думаю, ты правильно сделал, что согласился. Ты подойдешь для этой работы.
Когда цокот копыт по мостовой стих, Остужев вернулся в комнату и попробовал уснуть. Незачем и говорить, что ему это не удалось. Рассвет застал его с книгой, Александр пытался чтением отвлечь себя от будоражащих мыслей. Вскоре он почувствовал какое-то движение в комнате, сразу все понял и продолжил делать вид, что читает.
— Ты не закрыл окно, — тихо сказала Мари.
— И тебе доброе утро. Ты не могла бы в следующий раз постучаться и войти в дверь?
— Я думала, посмотрю — не спишь ли ты. Если спишь — загляну попозже. — Мари присела у него в ногах, совершенно не смущаясь некоторой неприличности ситуации. — Значит, так: мсье Дюпон решил познакомить тебя с Антоном Гаевским. Он тоже из России, из Варшавы, что ли, я не помню. Совсем молоденький мальчик, служит в доме Богарне, дорогу ты знаешь. Позади дома есть сад, он тебе, кажется, тоже знаком. Вот там и прогуливайся, пока не придет Антон. Хоть до вечера, хоть до ночи, это важно. Не задерживайся! Дело связано с поездкой твоего Штольца. Гаевский должен кое-что передать, и сообщение ты срочно доставишь вот сюда. — Она положила на кровать клочок бумаги. — Лучше запомни адрес и сожги записку. Ну, вставай же!
— Мари, я не вылезу из-под одеяла, пока ты в комнате! — строго сказал ей Александр. — И вообще, малышка, если ты продолжишь общаться со мной в таком тоне, придется нам с вами снова перейти на «вы».
— Да вы воспитаны в строгости! — Мари поднялась и не спеша вышла из комнаты, демонстративно не прикрыв за собой дверь.
Остужев вскочил, захлопнул и дверь, и на всякий случай окно и быстро привел себя в порядок. Что еще за русский мальчик Гаевский? Что он тут делает, кем служит у Богарне, как выглядит? Чертова девчонка не сказала ничего. Вот только слова «дело связано с поездкой твоего Штольца» прозвучали немного тревожно. Значит, надо поспешить — путешествие бывшего шефа явно было небезопасным.
Прибыв к дому Богарне со двора, то есть оказавшись в том самом злополучном месте, где погиб Ханс, Остужев принялся, как и было приказано, бесцельно бродить. От случившейся некоторое время назад схватки двух тайных организаций не осталось и следа. Скорее всего, кто-то об этом позаботился. От скуки Остужев прошел весь сад почти до самого особняка, повернулся, чтобы идти обратно, и нос к носу столкнулся с Колиньи. Коммерсант с подозрительным шрамом во всю щеку тоже, кажется, удивился.
— Мсье Остужев? Какая приятная неожиданность! Что вы делали у Жозефины в такую рань и почему покидаете дом с черного хода? — Колиньи справился с растерянностью и дружелюбно улыбнулся. — А мсье Баррас знает о вашем визите? Ох, озорник вы, мсье Остужев!
— Да перестаньте же, честное слово! — Александр не знал, как выкручиваться. — Я был тут неподалеку, увидел сад и решил немного прогуляться перед завтраком.
— Неподалеку, — кивнул Колиньи и посмотрел через Сашино плечо на видневшийся за деревьями дом Богарне. — Я слышал, сам Бонапарт позвал вас к себе личным секретарем? Позвольте поздравить, если это правда.
— Где вы могли это слышать?
— Я часто общаюсь с разными людьми по коммерческим делам, я ведь говорил вам. — Колиньи крепко взял Остужева под руку и произнес ему почти в ухо: — А генерал Бонапарт мне очень интересен. Ходят слухи — только это секрет, тсс! — что готовится поход в Италию. Значит, армию надо экипировать. Мои конкуренты сосредоточены на нашей северной армии, той, что на Рейне. А про южную они пока не знают.
— Колиньи, я ничего не понимаю в коммерции и вообще пока не принят на службу! — Остужев попытался вырваться. — Может быть, вовсе не стану его секретарем!
— А вдруг станете? Мне это было бы очень интересно. — Колиньи не просто не отпустил Остужева, но потащил к дому Богарне. — Что вам тут гулять? Я приглашен к завтраку и вас приведу. Идемте! А то подумаю, что вы все же были у Жозефины и хотели уйти незаметно!
