Мы расписались с ним в маленьком загсе на Ленинском проспекте, недалеко от дома 12, где мы жили. Не было ни белого платья, ни пышной свадьбы. Дома очень скромно мы отметили это событие: мы с Эмилем да его двоюродный брат Федор с женой.
После окончания моих гастролей по Франции, Швейцарии и Бельгии я приехала в Киев, где Эмиль выступал вместе с братом Игорем в представлении своего отца «Кио с сыновьями». Эмиль Теодорович смирился с тем, что я — жена Эмиля, но его жена Евгения Васильевна невзлюбила меня. Она словно бы предчувствовала во мне ту силу, которая поможет Эмилю стать независимым, крепко встать на ноги и добиться статуса цирковой звезды.
В Киеве мы жили в гостинице «Интурист». После представления в «люксе» у Эмиля Теодоровича мы, как обычно, пили чай. Он был бодр, весел, смеялся над анекдотами, которые рассказывали его сыновья.
Вдруг упали с носа его очки, он схватился за сердце и повалился на пол. «Скорая помощь» констатировала смерть. Вскрытие показало, что оторвавшийся тромб попал в сердце. Кио было 65 лет. Евгения Васильевна с Игорем уехали в Москву хоронить Эмиля Теодоровича на Новодевичьем кладбище. Эмиль остался в Киеве.
Отменять представления было нельзя — билеты были проданы на месяц вперед. Эмилю пришлось одному вести этот знаменитый иллюзионный аттракцион. До сих пор не могу понять, как Эмиль нашел тогда в себе силы, после смерти отца, после бессонной ночи выйти в манеж, улыбаться и провести три представления. Это было воскресенье, а по воскресеньям бывает три представления!
— Не расстраивайся, Эмиль! Ты — старший сын, ты носишь имя своего отца! Ты будешь работать в цирке! — успокоила я Эмиля.
На следующий день я уехала в Москву. На мое счастье, Георгий Сергеевич Агаджанов, который был руководителем поездки мюзик-холла в Париж и спас меня от кагэбэшника Сучкова, работал заместителем управляющего Союзгосцирка. Я объяснила ему ситуацию. Он при мне позвонил в приемную Е. А. Фурцевой и записался к ней на прием.
Министр культуры быстро решила этот вопрос: «Один Кио — хорошо, а два — лучше! Аттракцион работает на одних аншлагах и делает большие сборы. Я разрешаю создание второго иллюзионного аттракциона для старшего сына Эмиля Кио».
Г. С. Агаджанов подготовил письмо директору Киевского цирка, на базе которого должен был родиться новый иллюзионный аттракцион.
С этим письмом я и вернулась в Киев.
Игорь с Евгенией Васильевной со своим аттракционом уехали на гастроли в Японию, а у нас с Эмилем началась подготовительная работа по созданию нового аттракциона.
Так решилась судьба Эмиля, да и моя тоже.
Я отказалась от гастролей мюзик-холла в Канаде, подала заявление об уходе и оформилась в Союзгосцирк на ставку 120 рублей ассистентом иллюзиониста. Георгий Сергеевич Агаджанов спросил меня тогда: «Элла, вы хорошо подумали? Вы — актриса с большим будущим — бросаете свою карьеру и меняете ее на работу ассистентки иллюзиониста?! Вы не пожалеете потом об этом?!»
— Но я же не просто — «ассистентка»! У меня за плечами огромный творческий опыт, и я обязана помочь своему любимому человеку в создании нового блестящего аттракциона, который будет лучше старого!
Работа шла полным ходом.
Эмиль занимался техническими вопросами и контролировал изготовление иллюзионной аппаратуры для трюков, а я взяла на себя ответственность за всю художественную часть аттракциона. Вот где пригодилось и мое образование, и мой опыт работы и на эстраде, и в мюзик-холле, и мои впечатления от увиденного в мюзик-холлах Парижа!
Надо было продумать и заказать костюмы, найти где-то балетное трико в сеточку и страусовые перья, подобрать музыку в сюжете к каждому трюку, научить ассистенток красиво двигаться в манеже, научить их правильно делать «комплимент» и прочее, прочее.
Но на первом месте стояла задача: найти близнецов!
Сейчас это уже не секрет, что многие трюки Кио были построены на близнецах: в одном месте — исчезает, а в другом — появляется. Чудо!
Эмиль Кио с ассистентками. Я — третья слева
Я начала поиски близнецов: ходила по домам, по дворам Киева, расклеивала объявления.
Первыми появились два высоких, симпатичных парня, потом две сестры. Через некоторое время явились две девушки, лет 15–16, с объемными бедрами и большой грудью. Они попросили меня зайти к ним домой и переговорить с их родителями.
Когда я увидела, как эти толстушки из огромных тарелок уплетают вареники с вишней и со сметаной, я с порога им крикнула:
— Стоп! Если хотите работать у Кио — забудьте про вареники!
Кроме близняшек пришли в цирк две симпатичные девушки, мечтающие работать ассистентами у Кио.
Каждое утро я занималась с ними балетным тренажем и словно лошадок гоняла их по манежу.
По моим эскизам в цирковых мастерских шились новые туалеты: никаких рюшечек и оборочек с блестками!
В основном ассистентки были одеты в купальники и колготки в сеточку, которые я заказала на чулочной фабрике в Киеве. Сложнее было со страусовыми перьями. По объявлению пришли всего три старушки…
Немало мне пришлось потрудиться и над недостатками Эмиля, которые мне удалось исправить: его сутулость и ужасающую дикцию. От волнения в манеже он говорил не разжимая зубов, отчего вместо внятной речи издавал шипящие и свистящие звуки.
Традиционный черный смокинг Эмиль менял в манеже на цветные, что было придумано мною и чего раньше в аттракционе Кио никогда не было.
Через 3 месяца на манеже Киевского цирка мы представили компетентной комиссии из главка Союзгосцирка наш новый иллюзионный аттракцион. Знаменитый цирковой режиссер по имени и фамилии Арнольд сказал: «Это настоящий европейский аттракцион! Это вам не старомодные, пронафталиненные рюшечки и оборочки, доставшиеся Игорю в наследство от отца. Его аттракцион — это вчерашний день. А ты, Эмиль, молодец!»
Я, как золотая рыбка, сотворившая чудо, осталась в тени своего блистательного мужа, никем не замеченная. Эмиль промолчал о проделанной мною работе в рождении этого нового «европейского!» аттракциона. Я не обиделась, я была счастлива тем, что помогла моему любимому мужу.
Премьера аттракциона состоялась в шапито города Ялты.
После премьеры, как и положено, мы с Эмилем, клоун Эдуард Середа с женой и еще несколько артистов из первого отделения отмечали премьеру. Праздник затянулся до утра.
Утром мы с Эмилем шли по территории шапито, направляясь в гостиницу. Вдруг Эмиль замечает, что в клетке у нашего льва Урала не убрано, а клетка не закрыта на замок. Эмиль вошел в клетку, взял совок, метлу и стал убирать за львом продукт его жизнедеятельности.
Старый Урал то ли в шоке от такой наглости и неуважения человека к царю зверей, то ли от страха забился в угол клетки…
Когда Эмиль проспался, я рассказала ему о его «подвиге». Он не поверил: «Да не мог я войти в клетку ко льву. Я его до смерти боюсь».
Надо сказать, что этот старый добродушный лев был нашим кормильцем. В городах, где в продаже не было мяса, а также за границей с целью экономии валюты мы просили ассистента, ухаживающего за Уралом, отрезать нам от его дневной порции кусок мяса, из которого мы варили на несколько дней себе
