— Я думала, ты в курсе «фактов жизни», — сказала мае.
— В курсе. — Я несколько смутилась. — Деннис мне рассказывал.
— Это многое объясняет.
О Деннисе у нас с ней остались смешанные воспоминания. Он был папиным ассистентом и нашим близким другом. Он учил меня плавать и кататься на велосипеде. Но он был смертным и порой совершал ошибки. В нашу последнюю встречу он попросил меня сделать его вампиром — просьба повергла меня в шок.
— Деннис не специалист. — Мама расчистила на столе место, отнеся тарелки в раковину, и вернулась с блокнотом, линейкой и ручкой. Она расчертила таблицу и начала ее заполнять. Я завороженно наблюдала за происходящим.
— Ты раньше никогда не видела, как Сара составляет таблицы? — Дашай скорчила рожицу. — Она вечно рисует планчики местности и все такое.
— Мне необходимо организовывать имеющуюся у меня информацию, — возразила мае, не переставая писать. От природы она не обладала дисциплинированным умом — ее сознание слишком любило перескакивать с предмета на предмет.
— Потом она начнет устраивать нам презентации в «пауэр пойнте» за завтраком, — продолжала Дашай. — И вот тогда я съеду.
Мамина таблица выглядела так:
Мне не хотелось показаться неблагодарной, но большей частью этих сведений я уже располагала. Ну, я не знала, где секты образовались или в какой части света та или иная из них наиболее популярна, но об основных чертах каждой я уже слышала.
Мае уловила эту мою мысль.
— Хорошо, мисс Всезнайка. Что общего у большинства сект?
Я перечитала таблицу, но это не помогло.
— Ну же, Ариэлла, это же элементарно. Что общего у большинства вампиров?
— Особая диета?
— Так. Что еще?
— Мы должны быть осторожны с солнечным светом и огнем. — Я почувствовала себя увереннее.
— Верно. И?
Дашай пыталась сдерживать смех.
Я снова взглянула на таблицу.
— Гм, некоторые из нас блюдут целомудрие. По-моему.
— Да. — Мае с облегчением констатировала, что разговор наконец-то к чему-то привел. — Сангвинисты особенно приветствуют безбрачие. Почему?
— Потому что они думают, что заниматься сексом со смертными плохо? — Это была догадка.
— Их традиция говорит, что секс — это вообще плохо, и точка, — вставила Дашай, покосившись на маму, дабы убедиться, что вмешательство уместно.
— Кто бы сомневался, что ты влезешь именно на этом месте, — сказала мама, но голос у нее был довольный.
— Не забывай, первые сангвинисты были священниками, — продолжала Дашай. — Может, это стоит внести в нашу очаровательную табличку.
Мама ее проигнорировала.
— Даже после того, как они оставили церковь, они приветствовали безбрачие. Разумеется, встречались и исключения.
— Да, но девочке необязательно все это знать. — Дашай повернулась ко мне. — Тебе надо вот о чем подумать: что у всех этих сект общего помимо того, что ты уже назвала?
Я потянулась через стол к миске с ягодной смесью. Я совершенно запуталась.
— Они не хотят, чтобы вампиры размножались! — Дашай протянула руку и смахнула со стола Грэйс, нашу кошку. — И у каждой свои аргументы. Сангвинисты считают, что мир перенаселен, небьюлисты — что сексом заниматься мерзко, а колонисты хотят, чтобы размножались смертные, потому что они — еда. Но дети у вампиров? Никто из них не считает это правильным.
— Почему? — Я отчего-то почувствовала себя уязвленной.
Мама пристально смотрела на меня.
— Потому что если у вампира и смертного родится ребенок, то, скорее всего, у него будут проблемы со здоровьем.
— Это только часть вопроса, — сказала Дашай. — Эти секты считают, что у вампиров чистая кровь, а мир принадлежит чистокровным.
Будучи сама полукровкой, я изо всех сил старалась не воспринимать ничего из услышанного на свой счет.
— А как насчет двух вампиров?
— Невозможно, — помотала головой Дашай.
— Ну, так учит народная мудрость. — Мае стиснула зубы, у нее это признак беспокойства или печали. — Кто знает? Исследований не проводилось. Приходится довольствоваться слухами, мифами и народными сказками, да еще чатами в Интернете. Вампиры в большинстве своем как викторианцы — они предпочитают не говорить о сексе. В любом случае теперь ты знаешь, почему в Хомосассе нет подростков вроде тебя. Ты существо редкой породы, Ариэлла.
У меня — вот снова это выражение — голова шла кругом. Насколько суровы возможные проблемы со здоровьем? Насколько вероятно, что заболею я? Я смотрела на нарисованную из самых лучших побуждений таблицу и жалела, что вообще сменила тему.
Тут Дашай взяла карандаш. Мае поморщилась, но не остановила ее. Дашай добавила еще одну секту: «МЫ». В графе «происхождение» она написала «КТО ЗНАЕТ», а в графе «местоположение» — «САССА». В «характерных признаках» она поставила большой вопросительный знак.
— Мы не принадлежим ни к какой секте, — сказала она. — А что мы делаем, какие у нас характерные признаки… Поживем — увидим.
Я протянула руку и снова спихнула со стола Грэйс, при этом напряженно думая. Для папы быть вампиром являлось очень сложным занятием, повязанным со всех сторон долгом и этикой и всевозможными обязательствами. Для мамы и Дашай это было не такое уж большое дело. А для меня?
Секты имели еще одну общую черту: они все дистанцировались от людей. Даже сангвинисты, верящие в мирное сосуществование, предпочитали особенно со смертными не общаться.
— У меня вопрос. Почему мы не говорим людям, кто мы? Почему мы ходим в ресторан «У Фло» и не ходим в «Мюррей»? Почему мы не живем открыто?
— Потому что открытость может быть опасна. — Мама говорила медленно, терпеливо, но наивность вопроса ее удивила.
— Некоторые вампиры на виду, — сказала Дашай. — В основном в шоу-бизнесе. Можно быть рок- звездой или актером и заявлять, что ты вампир, а смертные думают: «Ага, точно». Почему-то в этом случае они угрозы не чувствуют.
— Потому что думают, что это поза. И говорят себе, что такой штуки, как вампиризм, не существует. — Мае откинула волосы со лба.
Я вспомнила фразу из «Дракулы» (версию 1931 года мы называем просто «Кино»): «Сила вампира в том, что люди в него не верят».
Дашай покачала головой, как будто я тупила нарочно.
— Потому что мы известны тем, что кусаемся.
— Мы стараемся этого не делать. — В мамином голосе появились примирительные нотки. — Но небьюлисты кусаются без зазрения совести. Похоже, они в основном как-то изворачиваются — если инцидент выплывает наружу, винят обычно смертных. Колонисты предпочитают убивать пачками — они говорят, что так эффективнее, и даже заявляют, что это более гуманно.
— А папа кого-нибудь когда-нибудь кусал? — Этот вопрос мучил меня много лет.
— Насколько я знаю, нет, — ответила мае. — Это шло бы вразрез с его принципами.
