он тоже видел Дашай и Кэльвина вместе в тот вечер. И понял все неправильно.
— Виноваты даппи, а страдают люди, — повторила Дашай поговорку. — Когда случались неприятности, тетушка всегда винила либо духов, либо меня.
Дашай выбежала из дома на поиски Беннета, но не смогла его отыскать.
— Любовь моей жизни, — проговорила она негромко, — просто взяла и исчезла. Вот так. — Она дохнула на ладонь, словно сдувая воображаемую пушинку. И снова заплакала.
Еще несколько августовских дней я провела, помогая Леону. Мы перебрались на крышу, где приколачивали полосы дранки, потом спустились обратно, чтобы прибить ограничительные полосы вокруг дверных и оконных проемов.
Однажды я подняла глаза от работы и увидела Дашай лицом к лицу с Леоном, причем ее глаза находились в нескольких дюймах от его носа. Я замерла, не зная, что делать.
— Она выясняет, все ли с ним в порядке, — раздался у меня за спиной мамин голос. — Она полагает, что умеет определять состояние по глазам.
Леон явно выдержал экзамен. Дашай что-то сказала ему и резко ушла. Он остался стоять, озадаченно глядя ей вслед.
— Эта ваша подруга — очень странная дама, — сказал он мне позже. — Она сказала, что проверяла мою «саса». Что это значит?
Я не могла ему помочь. Он надеялся, что это означает «сексапильность». В тот вечер за ужином я передала его слова Дашай. Но она не засмеялась.
— В нем сидит одна, маленькая, прямо возле печени, — сказала она почти шепотом. — Беспокоиться ему не о чем, пока. Я сказала ему, что, если он будет меньше пить, тварь оставит его.
— Маленькая что?
— Маленькая саса, — сказала Дашай. Она произнесла это слово с придыханием на гласных.
— Как в «Хомосасса»? — У меня гласные получались не такие мягкие.
Дашай кивнула.
— Произносится несколько иначе, но звук тот же и, думаю, означает то же самое. Хотя некоторые расскажут тебе, что место получило название в честь перечных плантаций!
Мама вздохнула и вышла из-за стола.
— Саса — это духовная сила, — объяснила Дашай. — Она есть у людей. И у животных тоже. Если ты, скажем, убиваешь собаку, то саса животного входит в тебя, налагает заклятие, мстит.
— Ты умеешь видеть эту саса?
— Да, я могу определить, присутствует ли она в человеке.
Мама поставила на стол тарелку с ризотто и молча уселась на свое место.
— Как она выглядит? — Мне важно было знать.
— У него на краю правой радужки такой как бы огонек, словно пятнышко мерцающего света. — Дашай передала мне миску с салатом. — Этот участок роговицы связан с печенью.
Мае молча ела, но я чувствовала ее скепсис.
— Любой может видеть саса? — спросила я.
— Нет. Во-первых, надо быть четаглокой. — Дашай закашлялась. — Это ямайское слово. Четырехглазкой, по-вашему. Это означает способность видеть призраков и духов и все такое.
— Я видела призрака. — Слова сорвались с языка, и я тут же пожалела, что не могу взять их обратно. Они вызвали в памяти образ моей лучшей подруги Кэтлин, убитой год назад.
Ужин мы закончили в молчании. После, когда мама убирала со стола, Дашай подошла ко мне.
— Я могу попробовать научить тебя, если хочешь. Научить видеть саса.
— Может, как-нибудь потом. — При всем моем любопытстве, я не чувствовала себя готовой увидеть новых призраков. Тот, что я уже повидала, до сих пор преследовал меня.
— По-прежнему суешь нос не в свое дело?
Наутро из дверного проема гостиной на меня злобно таращилась Мэри Эллис Рут, папина лаборантка.
Я уронила письмо, которое вынула из стопки отцовской почты. Как и все прочие, оно было адресовано Артуру Гордону Пиму, чье имя он принял по переезде во Флориду. Рафаэль Монтеро «умер» в Саратога- Спрингс.
— Вы-то что здесь делаете?
Рут выглядела иначе. Те же жирные черные волосы, стянутые в пучок на затылке, то же жучиное тело, втиснутое в засаленного вида черное платье. Но три длинные волосины, торчавшие из бородавки на подбородке, словно посаженные не на место вибриссы, — исчезли. Неужели она их выщипала?
— Он просил меня забрать его почту. — Голос у нее остался таким же скрипучим. — И как раз вовремя, я вижу.
Это было очень в ее духе: обвинить меня в шпионаже, когда она сама вошла в наш дом без приглашения. Но я и не пыталась защищаться. В конце концов, меня поймали с поличным. А история нашей с Рут взаимной враждебности насчитывала годы. Я никогда не понимала, за что она меня так не любит. Полагаю, она ненавидела все и вся, отвлекавшее папу от работы.
Вошла мае с кружкой кофе в руках.
— Мэри Эллис, какой сюрприз.
По ее тону могло показаться, что сюрприз приятный, но я-то знала. Она питала к Рут не больше приязни, чем я.
— Я пришла за его почтой. — Рут никогда не называла отца по имени.
— Разумеется, — улыбнулась мае. — Как насчет кофе? Или ты предпочитаешь гранатовый сок?
Мы сидели за кухонным столом, потягивая сок и притворяясь, будто рады друг другу, когда вошла Дашай и сказала:
— Они все либо умирают, либо уже умерли.
Рут не спросила, кто «они». Интересно, умела ли она слушать мысли? Я подозревала, что она — одна из нас, но точно не знала. Мне никогда не удавалось настроиться на ее мысли, а ее личные привычки оставались тайной для меня.
— Они ведут себя так, словно их накачали наркотиками, — продолжала Дашай. — В смысле, те, которые не исчезли. Оставшиеся ползают кругами, будто заблудились. — Руки Дашай участвовали в речи наравне с голосом. Я радовалась, что она взяла на себя труд проверить ульи, и жалела, что понадобился кризис, чтобы вернуть ее к жизни.
— Чем они больны? — Рут заговорила отрывистым профессиональным тоном.
— Это называется «болезнь упадка колонии», — встряла я. — Я проверяла в Интернете. Причин никто не знает, но гипотез множество.
— Вызвано это, скорее всего, стрессом, — сказала Рут, — побочным явлением какой-то человеческой деятельности. Возможно, пестицидами. — Впервые я получила хотя бы отдаленное представление о том, за что папа так ее ценит.
— Я получила ответ от Департамента сельского хозяйства Флориды, — сказала мае. — Им звонят со всего штата. Они пока не пришли ни к какому определенному выводу. Но, как правило, когда пчелы покидают улей, другие насекомые и животные приходят полакомиться медом. Этот мед никто не трогает.
— Нет пчел, нет перекрестного опыления. — Дашай всплеснула руками. — Только представьте, что может случиться с продовольственным обеспечением. Что люди будут есть?
— Исключительно десерты. — Глаза Рут при этих словах сверкнули.
Я обернулась к маме и послала ей мысль: «Рут сострила?!»
Мае не ответила. Взгляд ее беспокойно метался по столу.
Рут начала складывать папину корреспонденцию в принесенную с собой холщовую сумку. Она сказала, что временно проживает у подруги неподалеку от Сарасоты.
— Ты-то знаешь, когда он возвращается? — спросила она у мамы.
— Пока нет. — Мае помотала головой, словно прочищая мозги. — Он подыскивает новый дом.
