— Как хорошо, что существуют эндорфины, иначе я испугалась бы до смерти.
У Фелис эндорфины, похоже, действовали не так, как нужно. Она побледнела, от испуга ее начало трясти.
— Господи, — прошептала она. — Нам надо что-то сделать.
— Да, конечно, — сказала Шарон. — Но только после тебя. По мне, так пусть оно его сначала сожрет. Это из-за его ударов и прыжков мы оказались здесь, не так ли?
— Ты уверена в этом? — спросила Оливия.
— Да, — ответила Шарон. — А из-за чего еще? Из-за этого тупого фанатика карате. Я думаю, он получил по заслугам.
— Нет! — Фелис схватила ее за руку. — Мы не можем позволить чудовищу съесть его. Он нам нужен.
— Мне — нет.
— Перестань шутить, Шарон. Он научил нас этим приемам, из-за которых мы здесь оказались. Нам нужно его выручить. Это абсолютно точно. Он — наша единственная надежда найти путь из этого ада.
Шарон скорбно посмотрела на подруг:
— О'кей. Кажется, я поняла вашу точку зрения. Он должен показать нам обратный порядок выполнения упражнения.
— Помогите! — закричал Рикки. Чудовище все еще размышляло, что с ним делать. — Не стойте просто так!
Фелис повернулась к группе:
— Он прав. Мы должны спасти его, или нам никогда не вернуться назад в студию. Давайте посмотрим, сможем ли мы добиться чего-нибудь теми ударами ног, которые он нам показывал. Может быть, нам удастся так испугать эту тварь, чтобы она выплюнула Рикки.
Мойра посмотрела на нее, пожав плечами.
— Ты, должно быть, шутишь. Мы против этой твари? Да она больше, чем грузовик моего отчима.
— Посмотрите на эти зубы, — простонал кто-то.
— Если мы не поможем Рикки, то все получим возможность познакомиться поближе с этими зубами, — сказала Шарон, — намного ближе.
— Кроме того, это чудовище не страшней тех монстров, которых смотрит мой пятилетний малыш в утренней субботней программе, — пробормотала Мэтти. — Вот те по-настоящему страшные. Не говоря о том, что они омерзительные.
Оливия взглянула на нее, выразительно подняв брови.
— Неужели ты позволяешь Джошуа смотреть утреннюю субботнюю программу?
— Ну, только одно шоу…
— Эй, — крикнула Шарон. — Мы хотим спасти Рикки или нет? Вперед!
— Э-э-эй! — крикнули женщины понедельничного класса по аэробике для начинающих. Они стали бить ногами, руками и снова ногами, и оранжевый песок скрипел у них под ними. Они рубили воздух, они разворачивались и прыгали, они толкали и колотили.
Серое чудовище прекратило пережевывать Рикки и стало, словно зачарованное, наблюдать за ними.
— Ха! — выдохнули женщины. Прыжок-прыжок-прыжок, и удар ногой изо всех сил. Они перекатывались и кричали. Они делали злобные лица и резкие жесты.
Чудовище фыркнуло. Его серая чешуйчатая шкура судорожно дернулась. Над каждым сочлением тела поднялись, вибрируя, треугольные перья.
Шарон и Фелис ударили.
Тварь сделала шаг назад.
Мойра, Мэтти и Оливия сделали ножницы ногами.
Чудовище вновь фыркнуло, завертело своим единственным оранжевым глазом и выплюнуло инструктора по аэробике.
Женщины свирепо перемалывали воздух.
— Йа! — кричали они. — Йа! Йа! Йа!
Тварь пристально смотрела на них.
Женщины смотрели на нее.
Похоже, что тварь начала беспокоиться.
Адреналин в крови нарастал, женщины, еще раз завопив свой воинственный клич, свирепо прыгнули вперед, ударили ногой, рукой, ринулись вперед и развернулись.
Глухо фыркнув, чудовище посмотрело на них в последний раз и поспешно ретировалось в пустыню.
Женщины повернулись к Рикки. Весь в синяках и немного в крови, он сидел с закрытыми глазами, держась руками за нос. Примерно с минуту он не шевелился. Затем встал на ноги.
— Хорошая работа, — сказал он.
— Это не важно, — закричала Фелис. — Поспешим. Нам надо отсюда выбраться.
— Что вы от меня хотите? — сказал Рикки, — Я не знаю, что нам делать.
— Это была Сердитая Гусеница, — сказала Фелис.
Рикки, явно не веря, насмешливо улыбнулся:
— Вы имели в виду Разъяренную Сороконожку?
— Да, — сказала Шарон, — Фелис права. Покажи нам еще раз, как это сделать, и, может быть, мы выберемся отсюда.
— Простите меня, леди. Мне трудно воспринимать это серьезно.
— Мы здесь, правда? — сказала Оливия. — Где бы это здесь ни было.
Мэтти страстно закивала.
— Да, и мы приземлились сюда прямо в середине этого сложного упражнения, которое вы нам показывали.
— Стоит попытаться, — сказала Фелис.
Рикки пожал плечами.
— О'кей. Если это сделает вас счастливыми. Построились, леди. Повторяем за мной.
Он глубоко вздохнул, затем еще раз. Громко хрустнул суставами пальцев.
— Раз, два, три. — Монотонно считая, Рикки с прыжка начал движения Разъяренной Сороконожки. Женщины, стоя за ним, копировали каждый его жест.
Удар ногой. Изогнуться. Выпад. Удар рукой. Крик. Ножницы. Волна. Разворот. Перекат. Прыжок.
Хоп!
Мойра исчезла.
Все одобрительно закричали.
Хоп!
Оливия пропала.
Воздух вокруг Шарон сгустился, окутал ее, поднял и понес вверх, прочь и прямо в студию аэробики. Она мешком свалилась на твердый деревянный пол. Какое-то время она лежала, не смея поверить тому, что вернулась. Затем открыла глаза.
Анна-Мари Шоу сидела на пластиковых ступеньках и пила маленькими глотками диетическую газировку, глядя на нее. На заднем фоне магнитофон продолжал наигрывать все тот же ритм.
Бом-бада-бом!
«Слава всем богам карате, — думала Шарон. — Настоящим и воображаемым. Я вернулась. Действительно, действительно вернулась!» Едва она поднялась на ноги, как тут же, одна за другой, появились Мэтти, Фелис, а за ними и Рикки.
— Что случилось? — спросила Анна-Мари. — Куда вы подевались? Я моргнула, и вы все исчезли. Я не понимаю.
— Не переживай, — сказала Фелис. — Ты в это все равно не поверила бы.
Шарон кивнула.
— И ни за что на свете не пытайся повторить движения этой подвыпившей сороконожки.
