— Я бы хотел узнать решение Арбитража!
— Решение может приниматься в течение многих месяцев!
Дело приобретало скверный оборот. Я вспомнил про свой телефонный справочник и листал его до тех пор, пока не наткнулся на фирму «Серафим, Херувим и Ангел», 666 Пятая авеню, Темплтон 4-1900. Обаятельный молодой женский голос ответил на мой звонок:
— Серафим, Херувим и Ангел. Доброе утро!
— Будьте любезны, соедините меня с мистером Ангелом!
— Он у другого аппарата. Не соблаговолите ли подождать?
И я стал ждать…
Джералд Керш
РЕКА СОКРОВИЩ (Пер. с англ. Н.Евдокимовой)
Человек, назвавшийся Пилигримом, казался довольно потрепанным. Так и напрашивалось выражение «видавший виды». Трудно было отнестись к нему иначе, чем относится бережливая хозяйка к банке собственноручно приготовленного варенья, поверхность которого оказалась покрыта заплаткой плесени. «Сладко-то сладко, да свежесть сомнительна, — думает хозяйка. — Но ведь не выбрасывать же. Отдам-ка нищим». Подобные же мысли навевал Пилигрим.
Как ни странно, в своих заведомо тщетных попытках не скатиться до конца по наклонной плоскости он выглядел трогательно-обаятельным; величавая сдержанность не изменила ему и в ту минуту, когда бармен удержал его от попытки выскользнуть из нью-йоркского бара «Мак-Арон» словами:
— С вас доллар десять, док.
Пилигрим хлопнул себя по лбу, бегло обшарил карманы и воскликнул:
— Бумажник! В другом костюме!
— Вот как, — процедил бармен и приподнял откидную крышку стойки.
Тут я вмешался:
— Держи доллар десять, Майк. Отпусти человека.
Но Пилигрим раздумал уходить. Он ухватил меня за локоть и заговорил, старомодно растягивая гласные на оксфордский манер:
— Нет, право же, вы чересчур добры! К сожалению, я не могу отплатить любезностью за любезность. Вы тоже англичанин, вы поймете. Здесь то и дело попадаешь в отчаянное положение. Видите ли, я буквально на днях лишился двух состояний, и мне вот-вот достанется третье — свалится на меня, вы уж поверьте, не позднее середины следующего месяца. Но только мне непременно нужно добраться до Детройта. Однако позвольте представиться: здесь я предпочитаю имя и фамилию Джон Пилигрим. Можете называть меня просто Джек. Честно говоря, это вымышленная фамилия. Если бы в Англии, в некоем округе графства Мидлсекс, внезапно вспыхнувшая эпидемия унесла из жизни всю мужскую половину некоего семейства, то мне пришлось бы именовать себя совершенно иначе и вдобавок держаться с крайним высокомерием. Пока же я младший сын младшего отпрыска, дали мне жалкие несколько тысяч фунтов и отправили в Канаду — добра наживать.
— Эти несколько тысяч фунтов и были первым состоянием? — спросил я.
— Да что вы! На судне одному моему попутчику феноменально везло в кости. В Канаду, сэр, я прибыл, имея за душой четыре доллара восемнадцать центов… ну и кое-какой гардероб. Мне довелось хлебнуть лиха, поверьте. Был я кассиром в скобяной лавке — уволили по несправедливому подозрению в растрате; был курьером в консульстве — выгнали, как там формулируют, «в связи с вымогательством взятки за визу», а это сплошная ложь; был коммивояжером у виноторговца — оклеветали, будто я, мол, злоупотребляю дегустацией образцов. Побывал во всяких передрягах, вы уж поверьте. Зато теперь мне предложили доходную должность в Детройте.
— В чем же будет заключаться работа? — спросил я.
— Надо кое-что уточнить для одной фирмы по производству моторов.
— Что именно уточнить?
— Дело сугубо секретное. Слово — серебро, молчание — золото, так ведь? Зато могу надоумить, как разжиться несколькими миллионами долларов, если у вас найдется свободное время и деньги.
— Надоумьте, буду весьма признателен, — сказал я.
— Обязательно. Ну, не будучи круглым дураком, оставлю при себе кое-какие географические подробности. В Бразилии бывали? Там на одном из притоков Амазонки кроются несметные богатства в виде золотых самородков… О Господи, до чего же обидно: люди со средствами, желая умножить свои богатства, требуют выложить им максимум, прежде чем сами расстанутся хотя бы с минимумом! Но все расскажу без утайки, как от племени, обитающего вдоль той реки, мне достались золотые самородки общим весом десять тысяч унций.
— Как же это вы ухитрились? — спросил я.
Пилигрим с улыбкой ответил:
— Вам, наверное, не приходилось слышать об орехах токте? Нет?.. Так вот, родина ореха токте — Эквадор, орех очень похож на грецкий, но форма у него овальная. И, как у грецкого, ядро токте полушариями и извилинами напоминает человеческий мозг. На вкус токте горек, обычно эти орехи собирает детвора и играет ими, примерно как у нас играют стеклянными шариками.
Но это в Эквадоре. А поезжайте-ка в Бразилию, на некий приток Амазонки — и я укажу вам местность, где к таким орехам (или ближайшим их сородичам) относятся как нельзя более серьезно. Туземцы того племени называют их не токте, а тикток, в Бразилии этими орехами играют исключительно взрослые, причем игра идет по непомерно высоким ставкам. За одну партию в тикток можно приобрести или потерять состояние, Вернее, то, что считается в той глуши состоянием. Тамошние дикари любят повторять: «Тиктоку надо обучаться двадцать лет». Но по порядку.
Передаю его рассказ дословно.
Участь младшего отпрыска знатной семьи — злоключение за злоключением. Можно было, конечно, написать старшему брату, попросить, чтоб выслал деньги. Откровенно говоря, так я и поступил. Но он мне вообще ничего не ответил. В конце концов, нанялся я коком на грузовое судно, направлявшееся в Южную Америку. Подозреваю, что везло оно оружие. Команда состояла из отбросов Лапландии, Финляндии, Исландии и Сан-Франциско.
При первом же удобном случае я удрал с судна (в карманах у меня не было решительно ничего, кроме документов на имя смазчика Мартинсена, должно быть, прихваченных по чистой случайности) и, как водится, стал разыскивать соотечественников. По счастью — мне потрясающе везет! — в одном баре, слышу, кто-то заказывает виски с содовой без льда. Рыбак рыбака видит издалека. Он и глазом моргнуть не успел, как я сидел рядышком.
Малый был могучего телосложения и собирался в одну местность — которую, вы уж простите, я не назову — на поиски рубинов. Истосковавшись по цивилизованному обществу, он пригласил меня поехать с ним вместе… сказал, что в долгу не останется… предложил мне долю в барыше. Снаряжение, конечно, он сам подготовил: хинин, ружья, товары для торговли и мены, револьверы, мыло и тому подобное.
Идея заключалась в том, что как раз в ту пору рыночный спрос на рубины нам исключительно благоприятствовал, а в самом худшем случае мы возместили бы расходы за счет змеиной и крокодиловой кожи. Фамилия того человека была Грязли, но, видя перед собой настоящего джентльмена, он умел распознать его и оценить. Жаль, пал жертвой несчастного случая. Исследуя речную тину в поисках рубинов, Грязли для лучшего упора поставил ногу на бревно. Бревно зашевелилось, лязгнуло челюстями и утащило Грязли на дно. Говорят, челюсть взрослой особи аллигатора развивает давление чуть ли не в полтонны. Не стану скрывать, я расстроился. С тех пор не могу без омерзения смотреть на аллигаторов. Для меня они — дурная примета.
Проснувшись поутру, я обнаружил, что носильщики исчезли — все до единого. За труды они сами с собой рассчитались нашими товарами, а мне оставили лишь то, в чем я спал, сиречь пижаму, а кроме того,
