привязаны к качеству самих арийцев. По закону о необходимом разнообразии (см. следующую главу) цветные могут победить, если смогут сделать хотя бы один шаг на который белые не смогут ответить, даже притом, что у них будет чем ответить.
195
Конечно, здесь речь не идет о клетках составляющих единый организм. Там пожирание одних клеток другими знаменует начало злокачественного процесса, эффективной терапии от которого нет до сих пор.
196
Домашний скот в развитых странах ведь тоже не совсем обычен. Он специально отселекционирован под определенные параметры, его генофонд совершенно неустойчив, его нужно кормить специальным рационом с искусственными витаминами и биодобавками, у него очень слабый иммунитет, фермы нуждаются в жестком климат-контроле и т. д. Вот почему даже при ординарном потрясении, в Европе и Америке может начаться массовый мор скота, хотя бы потому, что он не сможет безболезненно для себя выйти на лужайку чтобы пощипать траву.
197
Еще какие-нибудь 200 лет назад уровень жизни арийской расы мог быть резко понижен без всякого риска для ее биологического качества. Теперь же мы поднялись так высоко, что стали заложниками своего статуса и резкое его понижение будет означать фатальный конец для очень многих, может даже для большинства. Арийцы, таким образом, сами превратили себя в домашних животных неспособных выжить в «диких» условиях. В природе в противостоянии диких и домашних животных всегда побеждают дикие, причем речь даже не идет о личном противостоянии. У диких просто более высокая выживаемость. Это еще раз показывает что мы («домашние») можем победить диких только сочетая силу с интеллектуальным беспределом и игрой без всяких правил.
198
Ломброзо принадлежал к той редкой категории ученых которые еще в молодости умудрились и в тюрьме посидеть и на войне повоевать. В 24 года, будучи военным врачом и принимая участие в кампании по борьбе с бандитизмом в южной Италии, он провел свои первые антропометрические исследования и систематизировал их в таблицы по которым можно было бы выявлять прирожденного преступника («Антропометрия 400 правонарушителей» (1872) или т. н. «таблицы Ломброзо»). Он показал, что условия существующие на юге Италии способствуют воспроизводству анатомически и психически аномального типа людей, антропологической разновидности, нашедшей свое выражение в преступной личности — «uomo criminale». Несколько позже Ломброзо сформулировал концепцию прирожденного преступника, согласно которой преступниками не становятся, а рождаются. Ломброзо объявил преступление естественным явлением, подобным рождению или смерти. Сравнивая антропометрические данные преступников с тщательными сравнительными исследованиями их патологической анатомии, физиологии и психологии, Ломброзо пришел к выводу, что преступник — это дегенерат, отставший в своем развитии. Он не может затормаживать свое преступное поведение, поэтому оптимальная реакция общества в отношении такого «прирожденного преступника» — избавиться от него, лишая свободы или жизни. В СССР Ломброзо был вне закона, но в юридических институтах и милицейских школах о его теории упоминали, разумеется, как об антинаучной. В то же время, никто из опытных следователей, юристов и адвокатов с кем мне лично удалось беседовать, никогда не говорил что Ломброзо был принципиально не прав. Конечно, они выбирали осторожные формулировки, ведь нужно помнить: не было бы преступности, они все сидели бы без высокооплачиваемой работы. В нашем концепции Ломброзо является одним их столпов.
199
Вспомним жестокость ацтеков на фоне вполне мирных окружающих индейских племен. Вспомним жестокость Шумера и Древнего Египта. Вообще, корневые расы гораздо более приятны для рассмотрения, нежели любые межрасовые гибриды. Корневые расы могут иметь положительные черты, межвидовые — нет.
200
Жан Веркуттер. Древний Египет. Серия: Cogito, ergo sum: «Университетская библиотека». Астрель. 2004 г.
201
Анри Бергсон — философ еврейско-французско-ирландского происхождения — чья популярность перед Первой Мировой войной мало уступала популярности Ницше. Осенью 1914 года он написал две статьи «Значение войны» и «Эволюция германского империализма», где доказывал, что, в сущности, война представляет собой конфликт между жизненным порывом (представленной теми, кто, подобно французам, защищает духовную и политическую свободу) и саморазрушающим механизмом (представленным теми, кто хочет, подобно немцам и гегельянцам, обожествить массы). Он почему-то считал, что эта война приведет к возрождению уже начавшей гнить Франции, чего, как мы знаем, не произошло. Интерес к его позитивной философии резко упал, правда, в 1927 году ему вручили Нобелевскую премию по литературе, «в знак признания его ярких и жизнеутверждающих идей, а также за то исключительное мастерство, с которым эти идеи были воплощены». В последние годы атеист Бергсон впал в христианский мистицизм, но когда немцы в 1940 году заняли Францию, он быстро вспомнил о своем еврейском происхождении и даже прошел процедуру регистрации евреев, хотя от него этого не требовалось.
202
Henri Bergson «Deux Sources de la morale et de la religion», 1932. «Joy indeed would be that simplicity of life diffused throughout the world by an ever-spreading mystic intuition; joy, too, that which would automatically
