Можно порекомендовать к просмотру великолепный фильм «Бункер» («Untergang») (Германия, Италия. 2004 г.) Картина воссозданная в фильме совпадает с воспоминаниями людей находившихся в бункере в последние дни апреля.
366
Hennecke Kardel «Adolf Hitler — Begrunder Israels», Switzerland, 1974.
367
Вот что говорил фюрер в марте-апреле 1945 года. «После поражения рейха и до появления азиатского, африканского и, возможно, южноамериканского национализма, в мире останутся только две державы, способные противостоять друг другу — Соединенные Штаты и Советская Россия. Как исторические законы, так и географическое положение вынудят оба Колосса использовать силу — либо военную, либо экономическую и идеологическую. Те же самые законы сделают неизбежным то, что эти державы станут врагами Европы. Равным образом, очевидно, что рано или поздно они сочтут желательным искать поддержки единственной оставшейся великой нации в Европе — германского народа. Я со всей силой подчеркиваю, что немцы любой ценой должны избежать того, чтобы стать пешкой в игре любой из этих двух сторон. В настоящий момент трудно сказать, что с идеологической точки зрения окажется более вредным для нас — ожидовленный (verjudete) американизм или большевизм. Возможно, что под давлением событий русские избавятся от еврейского марксизма, но лишь с тем, чтобы возродить панславизм в самой агрессивной и острой форме. Что касается американцев, то если они быстро не сбросят ярмо нью-йоркского еврейства (которое имеет столько же ума, как и обезьяна, смотрящая через ветви, на которых сидит), тогда они погибнут, даже не достигнув зрелости. Американцы, обладающие громадными материальными ресурсами, при столь же громадном отсутствии ума, напоминают ребенка, страдающего слоновой болезнью. Есть основание спросить: быть может, перед нами цивилизация-гриб, которой суждено погибнуть с той же быстротой, как она и выросла»? («Au?erungen des Fuhrers» im Fuhrerhauptquartier vorn 4. bis 26. Februar und am 2. April 1945)
368
Про цветных: «Если Америке не удается разработать доктрины менее пустой, чем та, которая ныне служит своего рода моральным Vademecum (путеводителем — M.A. de B.) и которая основывается на возвышенных, но химерических принципах массового психоза и так называемой христианской науки, тогда сомнительно, что тамошний континент останется белым. Скоро станет очевидно, что у колосса на глиняных ногах после его удивительного возвышения остались силы лишь для того, чтобы дать толчок собственному падению. А что за прекрасные возможности этот внезапный крах откроет перед желтыми расами! С точки зрения, как справедливости, так и истории они имеют столько же аргументов (или отсутствие их), чтобы оправдать свое вторжение на Американский континент, как и европейцы в XVI столетии. Их громадные и голодающие массы дадут им единственное право, признаваемое историей — право голодного народа удовлетворить свой голод, при условии, конечно, что эти претензии поддерживаются силой!» Попробуйте-ка сказать, что дела разворачиваются не так как здесь написано? (там же).
369
Парсифаль — последняя опера Рихарда Вагнера. К ее созданию он подошел имея твердые расистские убеждения и будучи поклонником Гобино, Марра и Шюрэ. Одновременно, он переосмыслил христианство в арийском контексте. Итак, действия «Парсифаля» разворачиваются в Испании, на горе Монсальват. Сама гора — граница между арийской и арабской частью. На северном склоне стоит замок, где хранится Грааль — чаша куда была собрана кровь Иисуса Христа. На южном склоне находится замок Клингзора — межвидового гибрида практикующего оккультизм и магию. Главное действующее лицо первого акта — арийский король Амфортас. Когда-то давно, он, вооруженный копьем которым пронзили Христа, отправился уничтожить Клингзора, но Клингзор подослал женщину по имени Кундри, соблазнившую Амфортаса, похитившую копье и нанесшую ему рану которая не заживает. Так король наказан за то, что не устоял перед искушением; за то, что осквернил себя контактом с межвидовой самкой, пусть и сексуально привлекательной. Чтобы сделать короля зависимым, Кундри регулярно привозит ему бальзам для раны, он хотя бы снимает боль. Впрочем, Амфортасу известно пророчество о юном святом простаке, который уже скоро придет и освободит его от власти Клингзора. Но это пророчество знает и Клингзор, а посему Кундри выходит на встречу Парсифалю (так зовут юношу) пытаясь соблазнить и его, а для усиления эффекта, Клингзор окружает Парсифаля волшебным садом. Это центральный эпизод второго акта. И вот тут начинается самое интересное: Парсифаль почти поддался искушению, он рискует превратиться в очередную жертву, но когда Кундри его целует, он вдруг чувствует боль в том же месте где рана у Амфортаса. Искушение не состоялось, Кундри отвергнута и теперь уже сам Клингзор вмешивается в события бросая в Парсифаля то самое копье. Но убить его невозможно, он ведь не оказался таким слабаком как царственный Амфортас. Копье зависает у него над головой, он хватает его и прочерчивает в воздухе крест. Волшебный сад тут же превращается в пустыню, а Кундри теряет сознание.
Третий акт. Проходит какое-то время и однажды, весной, в Страстную Пятницу, когда рыцарям запрещено носить оружие, в Монсальвате появляется человек одетый в темные доспехи с копьем. К нему сразу же устремляется всеобщее внимание и он рассказывает историю о том, как, и благодаря чему добыл это копье. Появляется Кундри, она бросается к ногам Парсифаля, льет на них миро, а затем вытирает своими волосами (пародия на Христа и Марию Магдалину). Затем она принимает крещение. Рану Амфортаса излечивают простым прикосновением копья. Финал оперы: Парсифаль срывает покрывало с Грааля, с купола храма слетает голубица и начинает над ним кружить, Кундри шокированная этим зрелищем умирает. Парсифаль в трактовке Вагнера — арийский Христос. Он не поддается искушениям, он «в законе», он не приносит себя в сомнительную жертвую. Он действует правильно, а потому природа, сам мировой процесс — за него. Он — предтеча сверхчеловека.
Конечно, «Парсифаль», как и «Нибелунги» — это всего лишь оперы, но мы должны помнить, что в свое время они имели сильнейшее воздействие на тогдашнюю публику. «Парсифаль» стал вообще самой успешной оперой Вагнера, хотя она наиболее сложна для восприятия. Для Гитлера «Парсифаль» был чем-то вроде религиозного откровения, так как в символической форме выражал борьбу арийцев за чистоту своей крови и показывал что победит в конечном итоге тот, кто устоит против убивающей всех системы даже тогда, когда как кажется, не будет никаких шансов. Копье здесь всего лишь символизирует оружие, причем то, которое самое современное и эффективное. Парсифаль овладел им, устояв перед соблазном который в его случае был персонифицирован в образе женщины за которой стоял расово чуждый махинатор. Он, простой человек, оказался сильнее короля, сильнее того, кто считался элитой.
370
