сильнее по мере отдаления от эпохи борьбы за выживание и т. н. «пищевой конкуренции», по мере удаления «от Дарвина[79]». Не нужно быть слишком проницательным, чтоб увидеть отставание прогресса межчеловеческих отношений от технического прогресса. Мы прекрасно отдаем себе отчет, что большинство неприятных факторов сопровождающих наше бытие — от бросаемых на асфальт вместо мусорного контейнера фантиков конфет и шкурок бананов, до тотального предательства интересов нации и расы, вызывается не только высокоэнтропийными элементами внутри нашего социума или представителями других рас (что и так ясно), а обычными среднестатистическими индивидами, пусть и с явным доминированием положительных качеств.
С этим на первый взгляд странным явлением, я столкнулся, когда жил в районе студенческих общежитий и ежедневно наблюдал довольно отвратительные картины, не свойственные даже предельно опустившимся городским люмпенам. К примеру, мусор, причем не только пищевые отходы, но даже холодильники и старую мебель, там часто выбрасывали через окна. Наблюдать за падающим с 9-го этажа холодильником или диваном весьма интересно, особенно когда они входят в соприкосновение с асфальтом и с грохотом разлетаются на мелкие куски, но территория вокруг общаг утром (выбросы крупных вещей обычно совершались ночью) часто напоминала местность пострадавшую от урагана. А выбросить в окно пивную бутылку вообще считалось единственно правильным способом от нее избавиться. То, что под окнами кто-то может находиться, никого не волновало, уверен, о таких мелочах даже не задумывались. И этим занимались не социальные отбросы, а студенты, т. е. будущие инженеры и руководители у которых хватало элементарного умственного уровня чтобы учиться в техническом вузе. Самое интересно заключалось в том, что практически все они были выходцами из сельской местности, а структуру тамошних взаимоотношений я знал очень и очень хорошо. Я знал, что родителей там называют исключительно на «Вы», что слово отца там — абсолютный закон, что мать — предмет практически божественного обожания, что дети никогда не скажут неприличного слова и не покажут непристойный жест при родителях и уж конечно никогда не бросят мусор возле своего дома. В самих домах, несмотря на бедность и какую-то эстетическую убогость интерьеров, все было очень и очень аккуратно, а во многих хатах были комнаты всегда державшиеся под замком и использующиеся только по особо торжественным обстоятельствам. И вот эти культурные патриархальные дети, по сравнению с которыми среднестатистический городской ребенок — типовой жлоб и хам, попадая в городские условия, начинали вести себя как последние вандалы. В чем дело? А в том, что индивид резко вырывался из устоявшихся связей, более того, он попадал в систему, где все элементы были аналогичными. Семейно-родственные связи мгновенно уничтожались или ослаблялись и начинали выстраиваться новые, но по старым схемам. Теперь общежитие было аналогом «родной хаты», а город (т. е. всё, что за его пределами) воспринимался как нечто чуждое и враждебное, ведь далеко не все могли сразу интегрироваться в его систему. В общем случае, причина резкого ухудшения качества людей в том, что количество связей между индивидами во много раз больше чем самих индивидов. И, что самое важное, тип связей варьируется от изначального качества индивидов, незначительные изъяны которых могут на системном уровне усиливаться при взаимодействии с аналогичными изъянами других индивидов. В отношении наших деревенских обитателей общежитий, этот вывод полностью подтверждается. Проверено. А сколько снято смешных фильмов о приключениях жителей джунглей или отдаленных окраин впервые попавших в большой город, в цивилизацию. Но есть и другие фильмы, где зрители смеются над поведением «человека цивилизации» оказавшимся в дикой природе. Можно вспомнить множество историй, как реальных, так и писаных, где рассказывается, как вполне приличный человек, «душка», быстро превращался в законченную сволочь и подонка, например, получив власть или богатство. Или желая достичь той или иной цели, зачастую эфемерной или бредовой. Но если проанализировать все эти истории с системной точки зрения, видно, что индивид, переходя на новый уровень власти или благосостояния, обрастал новыми связями, как созданными по личной инициативе, так и навязанными извне. И тип связей тоже менялся. Менялся и воздействовал на индивида, ухудшая его качества в глазах других. Часто подобные истории оканчиваются тем, что достигнув богатства, человек оставался «без связей», от него уходили сначала друзья, потом просто партнеры, потом жена с детьми, а потом он пускал себе пулю в лоб или шел топиться в ближайшем водоеме. Причина в том, что сильно отклонившись от некоего первоначального уровня индивид сделал любые виды связей затруднительными, а то и вообще невозможными.
Восприятие хаоса и порядка всегда было неразрывно связано с эстетическими представлениями арийца, так же как и более сложное понятие — система. Наука до сих пор не объяснила, каким образом мы с поразительной легкостью определяем, где живое, а где мертвое, хотя хорошее от плохого дифференцировать, порой, бывает довольно трудно. Я предполагаю, что определение живого и мертвого будет одной из самых сложных задач кибернетики.[80] Но что такое мертвое? Мертвое — это утратившее системную организацию живое, причем не имеет значение как — либо в результате износа основных звеньев (старение), либо вследствие мгновенного нарушения работы отдельных звеньев (травмы, аварии, ожоги, пулевые ранения, прекращение доступа кислорода и т. п.). Мертвое — это биология превращенная в химию, сначала в органическую, а потом и в неорганическую. Здесь даже неуместно вести разговор об энтропии вообще, хотя понятно, что она резко повышается. Интересно другое. Разупорядоченная живая система как раз и теряет для нас ценность пропорционально степени своей разупорядоченности. Молодые более ценны чем старые, дети тоже ценны, но исключительно потому, что их ценность при нормальном развитии будет и дальше повышаться, по крайней мере, до времени зрелости, т. е. до конца периода упорядочивания. С мертвой неорганической природой похожих вещей не наблюдается; на нас производят сильнейшее впечатление низкоэнтропийные арктические ландшафты с бесконечными сверкающими ледяными горами состоящими из одной лишь замерзшей воды, северными сияниями, полярными и белыми ночами.[81] Тем более мы можем долго разглядывать искусственные абсолютно упорядоченные системы, особенно механические — внутренности автомобиля, движение шестеренок в часах, движения роботов-манипуляторов. Скажу больше, на сознание арийца природные неорганические упорядоченные ландшафты действуют сильнее, нежели разного рода бананово-кокосовые острова, которые хоть и кажутся идеальным местом для жизни, все же представляются территориями, где динамика жизни замирает, ведь весь исторический процесс показывает нам один непреложный факт: в странах вечного лета не родилось ничего великого, даже среди арийцев в них проживающих. Поэтому ариец может создать шедевр минимальным набором средств, в то время как всё пестрое созданное китайцами или неграми выглядит дешевым и смешным китчем. Собственно, стремление к достижению идеального порядка в той или иной области также отслеживается на протяжении всех этапов существования нашей расы. Шпенглер был не совсем прав, когда говорил что греки пошли против природы, создав свои совершенные симметричные формы в архитектуре, ведь в живой природе нет ничего симметричного и тем более ничего одинакового.[82] Есть похожее, подобное, но всё уникально, всё в одном экземпляре. Но мы должны поставить себя на их место, чтобы понять, в чем была их мотивация. А она состояла в улучшении и упорядочивании природных форм, ведь греки первыми додумались вывести математические стандарты идеального человека и вписать его в геометрические фигуры — круг и квадрат, а их чисто абстрактное изучение конических сечений (тоже для «красоты») через две тысячи лет было использовано Кеплером при формулировании законов планетарной астрономии. Греки знали, что люди — это действительное подобие богов, а боги — это люди, обладающие более широкими возможностями, вроде бессмертия, быстрой скорости перемещения, возможностью знать и планировать будущее. Боги совершенны, а совершенный только тот, кто вписывается в закон который невозможно нарушить. Чувствуя, что они сами отдаленное подобие богов, к этим богам пытались приблизиться, пусть даже вводя свои стандарты, а они, заметим, не превзойдены до сих пор. Этот опыт, на уровне концептуального обоснования возможности приближения белого человека к Богу будет повторен в XIX-ХХ веке в связи с появлением концепций расизма, причем весьма небезуспешно. Мы уже знаем, что увеличение хаоса может идти произвольно, любая система стремится занять положение при котором ее свободная энергия была бы минимальна. А вот упорядочивание всегда требует внешней энергии. Мы можем прямо у себя дома элементарными операциями нагреть тот или иной предмет до сотни градусов (т. е. разупорядочить его) и это — не предел. А теперь попробуйте «просто так» охладить, к примеру, перстень с бриллиантом на вашем пальце ну, скажем, с двадцати градусов до нуля. Сложная задача! Сложная, потому
