поднялись с места.
- Ей мужик прикурить есть? – окликнул один.
- Не курю, - ответил Илларион и поспешил уйти.
Но ему преградили путь.
- Тогда дай деньги, мы сами купим, а папаша.
- Нет денег. Пропусти, пока милицию не вызвала. Эй, граждане, спасите, спа… - что есть мочи крикнула Катя, пнув парня в пах.
Но крик о помощи внезапно оборвался, один из парней прорычав: «заткнись, сука» ударил женщину по лицу, и она тихо вскрикнув, упала на снег.
Парень ловко перехватил Машу и, зажав ей рот, приставил нож к горлу девушки.
- Давай бумажник, гнида. Ну, быстро.
- Ты что жить не хочешь мужик, - нервно вскричал грабитель, вынув из куртки пистолет.
Маша вздрогнула. Катя замерла. Ситуация накалялась как железо в кузнице.
- Ах, ты сволочь, - взревел Илларион, и бросился на грабителя.
Но в сумерках отражая лунный свет, блеснул нож…
Илларион тихо вскрикнул и, держась за окровавленный живот, упал в сугроб. Грабитель выстрелил в Иллариона пару раз.
- Ты что делаешь, совсем очумел что ли, бежим.
Парни огляделись и, толкнув Машу, ретировались. Их товарищи, схватив не допитую бутылку, побежали следом.
Илларион потерял сознание.
Катя была в шоке. Маша в ужасе не сводила глаз с бледного лица отца. Ещё минуту назад живой любимый муж лежал мертвый. Трясущимися руками она подошла к нему и, упав на колени, обняла Иллариона. Омывая слезами тело убитого мужа, она впала в истерику. Маша достала мобильник и вызвала медпомощь.
Иллариона доставили в клинику, подключили к аппаратуре. Его сердце не билось. Словно мумия, он лежал на кушетке, и тело его вздрагивало в конвульсиях, после каждого разряда. Но он был мертв, и не подавал признаков жизни.
- Констатировать смерть доктор, - сказала медсестра.
- Да.
- Пациент скончался в 23 часа 45 минут. Ножевое ранение и огнестрельное.
- Неужели ничего нельзя сделать? – отчаянно спросила катя.
- К сожалению.
- Доктор, - вскрикнула медсестра и попятилась назад, окрестив себя.
Внезапно произошло невероятное, мертвый Илларион начал подавать признаки жизни. Сделав глубокий вдох, он открыл глаза. Катя отшатнулась. Илларион приподнялся на глазах шокированной жены, дочери и всего медперсонала. Он откинул одеяло. Ранения срастались, впитывая как кубка в себя кровь. И вскоре на месте ран бледнела ровная кожа. Илларион поднял на жену глаза. Она была в ужасе и не в силах была произнести и слова. Доктор упал в обморок. Маша в шоке опустилась на стул. Такое она видела только в кино, но в жизни, чтобы мертвец воскрес. Нет.
- Извини Катюша, но я не могу умереть, я вечен.
- Но…но это невозможно, невозможно, - шептала Катя, глядя на мужа, - ты кто? Мессия? Сатана? Ангел?
- Мой папа бессмертный, как Дункан Маклауд - тихо произнесла Маша, глядя на отца.
- Пойдём домой и я все тебе расскажу,
- Нет-нет не подходи ко мне, не подходи.
Катя схватив дочь за руку, убежала прочь.
- Катя, Катюша, Маша, прошу, вернитесь, дайте мне все объяснить.
Илларион побежал следом.
Катя, волоча за собой дочь, расталкивая врачей, в истерике выскочила на улицу, боже до сих пор как проклятие, как не забытый сон стояло это невероятное воскрешение Иллариона.
- Катя, Маша постойте, - услышали они голос за спиной.
Катя остановилась на крыльце клиники. И с прежним ужасом глядела на мужа, ещё пару минут, назад лежащего на кушетке мертвым. Маша не сводила глаз с гладкой ровной кожи, и про себя заметила, что папа довольно молод и не плохой форме несмотря на свой возраст. Народ проходил мимо, не обращая внимания на скандальную сцену, кто-то полюбопытнее разинув рот, слушали разговор супругов. Неподалёку стоял священник и с интересом наблюдал за супругами, почему-то не решаясь подойти к ним.
- Катя я не могу умереть, - говорил Илларион, не обращая внимания на зевак, - хватит скрывать, пусть все знают, убийцы ночи не миф, мы существуем. Я…я…
- Что ты несёшь? – отчаянно вскрикнула Катя, - все люди смертны. Все.
- Я вампир, - выдавил из себя Илларион.
- Вампир? О, господи…но это, - Катя взяв Машу за руку попятилась назад, - нет-нет…ты…ты убийца… убийца…
Катя выслушала чудовищную исповедь мужа с ужасной дрожью в сердце. Она была потрясена. Не могла она поверить во всё то, что услышала от мужа. Илларион хотел успокоить её.
- Я вынужден убивать, чтобы жить. Жить вечно. Это мой крест и я видимо никогда его не сброшу с плеч. Катя, Маша, вы последнее, что осталось в моей вечной жизни, прошу, простите меня, молю о прощении
Но женщина отскочила от него как от огня.
- Не подходи чудовище, нет. Не тронь меня подлец. Ты смеялся надо мой ты…ты…
- Катя прости, Маша прости меня.
- Поддонок! – Катя ударила мужа по щеке.
Илларион молил прощений, но Катя была глуха к его словам, слёзы затмили её глаза.
Мать и дочь ушли. Любовь увяла в сердце Кати, когда прозрела она правдою и узрела истину. Но истина оказалась ужасной. И не растопит луч весенний осколок льда в сердце черствого равнодушия. Он провожал взглядом уходящую жену и дочь и в сердцах проклял свою жизнь. Ах, умереть, чтоб забыться, но даже смерть отвернулась от несчастного изгоя в минуты печали. Тоска жадным змием грызла сердце его.
В сердцах Илларион проклял свою встречу с Вагнером. Не возьми он его тогда в попутчики интуриста, не было этих душевных страданий. Но откуда знать, о чём думает незнакомый тебе человек. Он живёт в своём мире. Он окутан тайной и порой неожиданность сбивает нас с пути. Не зная, чем закончиться встреча с незнакомцем, мы зачастую закрываем глаза на будущее. И лишь когда, оказавшись в беде, понимаешь, что зря затеял разговор с незнакомцем.
Ничего уже не вернёшь, не воротится назад то, что ушло навсегда, оставив печали, след и светлую память о былой любви. Жажда к вечности привела, увы, не в Рай, а лапы Аваддона. И теперь уже не выбраться из оков вечности, о нет слишком поздно. Вечная жизнь крест, который он уже никогда не сбросит с плеч.
- Катя. Маша, - отчаянно вскричал Илларион и, закрыв лицо руками, упал на колени, плечи его затряслись, сдавленный стон страдания вырвался из груди мертвеца.
- Доктора, скорее,
- ведите его в больницу,
- у мужика истерика.
- Пить надо меньше алкаш.
Прокатилась волна голосов по переулку. А Илларион рыдал, изрыгая проклятия. Священник направился к страдальцу, чтобы излечить душу грешную, словом божьим. Но Илларион внезапно рассвирепел, он пришел в бешеную ярость, словно котят он отшвырнул от себя всех. Кто-то упал, кто-то ушибся, кто-то убежал прочь. Илларион схватил молодую девушку и перегрыз её горло, заливаясь кровью и горькими слезами отчаяния. Голод обуял им. Кровавый голод. Из клиники сбегали врачи, чтобы утихомирить буйного. Но едва подходили к Иллариону, видя его красные горящее глаза, клыки по которым стекала кровь,
