- Но чтобы попасть в Мир Иной, нужно чтобы дух отделился от плоти. Я должен умереть.
- Ты уже мёртв, - ответил Рыцарь-гонец.
- Мёртв? – он провёл рукой по телу, пальцы прошли сквозь пустоту, он не почувствовал своего тела. Внезапно прошла усталость. Абсолютный покой охватил его.
- Скорее садись, тебя ждёт новая жизнь.
Илларион сел на коня, обхватив Рыцаря-гонца за талию. Конь взмыл в небеса, чёрный тучи поглотили Рыцаря и Иллариона.
Над пустынной долиной в сиянии полной луны, скакали Рыцарь и Илларион. Мрачная безжизненная долина дышала одиночеством на многие километры. На горизонте полыхал огонь, отбрасывая в небеса вспышки яркого пламени. Илларион решил, что это зарница. Но Рыцарь сказал, что там начинается Граница Ада – царство скорби, одиночества и боли.
- Ты уносишь меня в Ад? – робко спросил Илларион.
- А что в твоём понимании Ад? – ответил вопросом на вопрос Рыцарь.
Илларион, глядя на полыхающий горизонт, который становился всё ближе и ближе, ответил запинаясь:
- Ну…ну…это представляется жуткая картина, огонь, черти, грешники в котле…
- Представь, что ты обидел любимого человека, и ты хочешь попросить у него прощения, но тебе невыносимо стыдно, совесть мучает…
- Человеку всегда легче оскорбить, чем похвалить, - буркнул Илларион.
- Тоже самое чувствует и душа, когда видит свои грехи со стороны. Душе стыдно перед Богом-отцом, мучительно совестно, а с угрызениями совести не сравнится никакая боль. Не Бог и не Сатанаэль определяет для человека наказание или вознаграждение, а сам человек решает, куда ему идти, когда видит истинное состояние дел, перед лицом истины.
- Всё это так странно и непонятно.
- С твоим уровнем развития, мне трудно объяснить всю суть тебе, Илларион.
- Аваддон как-то упоминал о некой Камере Скорби.
- Камера Скорби – зловонная тёмная башня, в которой сотни карцер. В карцерах закованные в цепи и томятся от безделья и скуки души тысячу лет и извлечь их оттуда невозможно.
- Тысячу лет? Кто же заслужил такую кару?
- маньяки-убийцы, воры, сатанисты. Сейчас ты увидишь Камеру Скорби. Смотри!
Илларион взглянул вниз. Долина неожиданно преобразилась в огненную пустыню пылающую огнём, в центре он увидел чудовищную пародию на Вавилонскую башню, с тысячью маленькими окошками. В оконца Илларион увидел изможденные лица грешников и руки, тянущиеся к Богу, сухие губы молили Отца о прощении. По золе огненной земли бродили закованные в кандалы, грешники. Одиночество и угрызения совести, невозможность вымолить прощение, было Адом для тех, кто при жизни не чтил законов Божьих. Грешники стонали и, простирая руки в черные небеса, молили Бога о прощении. Но глух был Господь к тем, кто предал его, и глух был Сатанаэль
Когда огненная земля осталась позади, Илларион увидел лес из обнаженных женщин подвешенных вниз головой за пылающие канаты, на холодной земле сидели младенцы и тянули ручонки к матерям. Демоны стегали женщин огненными прутьями. Стон и плач слились в единый дьявольский хор смерти и скорби.
- Кто это?
- Женщины, сделавшие аборт, а младенцы их, не рождённые дети. Они так и остались в царстве теней навечно.
Покинув это смрадное место, Илларион увидел огромную яму полную нагих людей, змеи и черви пожирали их плоть. Стон вырывался из ямы и исчезал в небесах. Это была участь самоубийц.
- Приумножь тысячекратно к этому ужасу ещё и боль сравнимую зубной, или родовыми схватками.
Илларион с ужасом глядел на справедливую казнь Сатанаэля, и боль и стоны оставались позади, оставив в душе Иллариона отпечаток ностальгии. Миновав Ад, они оказались в неком пространстве, лишённое звука, воздуха, озаренная полной луной невероятно гигантских размеров, которая источала неживой, бледный свет. Свет не заставлял щуриться и не причинял вреда. Но чему был удивлён Илларион, это тому, что от света исходило не тепло, а могильный холод, обволакивающий душу дыханием вечности. Илларион огляделся. Ад исчез. Вокруг ничего, абсолютный вакуум. Рядом с луной, был астероид с ровной площадкой, на нём аллея, ведущая к колоннаде. Рыцарь опустился на астероид.
- Дальше мне нельзя, - сказал Он, - ступай, тебя ждёт Отец.
- Разве он есть?
- Он покровитель всего живого во Вселенной, и потому присутствует на суде. Ничего не бойся. За тебя уже давно просила та, которая простила тебя за твой грех. Она встретит тебя и проводит в Зал Суда.
- Где мы, рыцарь? – спросил Илларион, слезая с коня.
- Здесь кончается Граница Тьмы и начинается Граница Света.
- Там Рай?
Но Рыцарь не ответил, ибо, когда Илларион обернулся к нему, его уже не было. Он остался совсем один. Неуверенно он пошёл по аллее к колоннаде. И когда подошёл, то увидел на мраморной ступеньке рыжую девушку в белых одеждах, ослепительной красоты. Едва он взглянул на неё, как тут же признал в ней Дашу. Илларион упал перед ней колени и обнял за ноги.
- Даша, Даша, ты прости меня дурака, - молил он, омывая слезами её ноги, - прости Дашенька, я разрушил твою жизнь. Ты не стала матерью, не была любима, ах я глупец. Будь проклят тот день, когда я взял в попутчики Вагнера.
- Встань Илларион, ты прощён мною и искупил свои грехи, ты раскаиваешься?
- Да, каюсь, ибо грешен я.
- Зачем ты послушал Аваддона? Зачем пошёл на его поводу? Разве принесло счастья тебе вечная жизнь? Что ты добился вечностью? Видишь, всё равно ты не избежал смерти, и теперь ты здесь.
Илларион не в силах был ответить. Ему тягостно даже было смотреть в глаза Даше. Низко свесив голову, он поднялся на ноги.
- Вначале будет суд, а потом…
- Рыцарь мне уже всё объяснил и показал.
- Тогда добро пожаловать в Свет.
- А ты где?
- Я заслужила Свет, ибо, когда я умерла, мне было только шестнадцать лет, и я не успела согрешить.
Они пошли по мраморному полу, вдоль колонн. И остановились перед большими железными воротами.
- Приготовься, сейчас мы переместимся в Царство Cвета.
Даша открыла ворота, и в глаза ударил яркий ослепляющий глаза свет. Илларион почувствовал, как оторвался от пола, и его понесло, словно воздушный шарик в никуда.
- Не выпускай моей руки, - услышал он голос Даши.
Он не видел её, но чувствовал её маленькую ручонку.
Ни с чем, ни сравнимое состояние абсолютного покоя и блаженства, охватило Иллариона. Тишина и умиротворенность нежно приняли его в свои ласковые объятия. Полёт длился недолго. Свет потух также внезапно, как и появился. Илларион оказался в широком Зале, освещенный факелами. В центре стоял стол, за которым сидели трое мужчин в белых одеждах. Вдоль стены по правую сторону стояли умершие родственники. По левую сторону люди в белых одеждах. Даши не было в Зале. Среди умерших родственников Илларион увидел деда Игнатия, чья смерть и побудила парня пойти на глупый поступок, убийство ради жизни вечной. Чувства переполняли его, он хотел броситься в объятия деда, но удержался и кивком головы поздоровался. Дед Игнатий тоскливо глядел на внука. Он уже всё знал. Он уже всё видел.
- Подойди, Илларион, - сказал старец в белых одеждах, сидящий за столом.
