что обе леди положительно влюбились в него, даже Юстас вынужден был признать, что среди ученых иногда попадаются очень приятные люди.
В конце концов ученый муж ласково взглянул на Августу и Юстаса.
— Я слышал от леди Холмерст, — сказал он, — что вы, молодежь, собираетесь повенчаться! Многолетний опыт показал мне, что вступление в брак — рискованное предприятие! Но я могу сказать, основываясь на фактах, что никогда не слышал о таком романтическом и многообещающем союзе. Молодой джентльмен ссорится с дядей из-за молодой леди и лишается огромного наследства. Молодая леди при самых ужасных обстоятельствах принимает героическое решение, чтобы вернуть ему состояние. Что будет дальше, я не знаю, получите ли вы наследство или нет, но у вас есть нечто лучшее — взаимное доверие, уважение, что вернее всякой любви и всегда приносит хороший результат. Мистер Мизон, вы — счастливый человек! В мисс Смиссерс вы нашли красоту, смелость, талант, и если позволите старику дать вам добрый совет — старайтесь беречь свое счастье и помните, что человек, который в юности нашел себе такую подругу жизни, поистине счастливец! «Он любимец богов, ему улыбаются радости жизни!» Закончу свою речь пожеланием вам обоим здоровья, счастья и благоденствия!
Доктор выпил стакан вина и так добродушно посмотрел на Августу, что ей захотелось расцеловать его.
Даже Юстас крепко пожал ему руку. С этого момента началась их дружба, которая продолжается до сих пор.
Затем все вернулись в контору, где их уже ждал фотограф, который был очень удивлен, когда узнал о том, что именно он должен фотографировать. Он сделал своим аппаратом три снимка со спины Августы и ушел, сказав, что через два дня принесет готовые карточки. Тогда доктор распрощался с новыми друзьями, заявив, что не имеет права дольше задерживать Августу. Они отправились домой, очень довольные тем, что так скоро отделались.
XVIII. Августа исчезает
История Августы возбудила немалое волнение, особенно когда в газетах появились ее портреты, когда все узнали, что она молода и красива. Но общее возбуждение достигло апогея, когда начал циркулировать слух о завещании, вытатуированном на ее шее. В газетах появились всевозможные рассказы и истории об этом завещании. Августа не обращала на них внимания.
На четвертый день после того как была сделана фотография завещания, леди Холмерст попросила Августу дойти до магазина на Риджент-стрит и купить ей шнурков для траурного платья. Августа отправилась в магазин в сопровождении служанки. Едва за ними успела закрыться дверь дома леди Холмерст, как Августа заметила двух или трех человек сомнительного вида, бродивших поблизости, которые сейчас же последовали за ними. Не обратив на это внимание, она пошла своей дорогой и когда достигла Риджент-стрит, то заметила, что за ней следовала уже кучка людей, возбужденно перешептывавшихся между собой.
На Риджент-стрит первое, что бросилось ей в глаза, — это человек, продававший фотографии; вокруг него собралась толпа, которой он что-то пояснял. Какой-то джентльмен купил карточку и остановился взглянуть на нее, а так как он был низкого роста, то Августа без труда взглянула на фотографию через его плечо и с негодующим восклицанием отступила назад.
Это был ее собственный портрет в платье с низким вырезом!
Несомненно, это она сама! Завещание на ее шее!
Но волнения ее на этом не кончились, так как в эту минуту появился человек с кипой вечерних газет.
— Описание и портрет прекрасной героини «Канчаро», — закричал он, — с завещанием, вытатуированным на ней самой! Купите фотографию! Факсимиле! Портрет!
— Голубушка! Это ужасно! — обратилась Августа к служанке. — Пойдем домой.
Собравшаяся вокруг них толпа окружила их плотным кольцом. Очевидно было, что человек, следовавший за ними от самого дома, узнал Августу и сообщил эту новость другим.
— Это она! — прошептал один.
— Кто?
— Мисс Смиссерс, героиня «Канчаро», татуированная на пустынном острове!
Раздались возбужденные восклицания толпы. Несчастную Августу прижали к фонарю вместе со служанкой, которая визжала от страха, и с любопытством разглядывали ее. К счастью, явились два полисмена, которые освободили обеих женщин и посадили их в кеб. Экипаж покатился, сопровождаемый возбужденными криками толпы.
Августа была крепкая молодая женщина со здоровыми нервами, но подобные вещи невыносимы! В тот же день она в сопровождении леди Холмерст перебралась в маленький отель на Темзе.
После полудня, прогуливаясь по городу, Юстас увидел выставленные в магазинах фотографии, на которых были сняты плечи его возлюбленной; он пришел в неописуемую ярость, бросился к фотографу и принялся упрекать его в неблаговидном поступке. Фотограф ответил ему, что пустил в продажу карточки потому, что не хотел упустить случая заработать несколько сотен фунтов.
Юстас направился к братьям Шорт. В результате мистер Джеймс Шорт возбудил дело против фотографа, доказывая, что тот не имел права пускать в продажу карточки, представлявшие собой копию важного документа, и воспроизводить их без разрешения суда.
Продажа карточек была немедленно прекращена.
Через восемь дней после этого в суд поступило заявление от поверенных мистера Аддисона и мистера Роскью, наследников Мизона согласно его первому завещанию, сделанному в ноябре 1885 года, в котором они требовали, чтобы суд допросил истца и свидетелей под клятвенной присягой и возможно скорее рассмотрел бы и сличил подписи на первом и втором завещаниях.
Суд назначил день для рассмотрения завещания. Когда разнесся слух, что живое завещание выходит замуж за истца, все ученые мужи широко раскрыли глаза от удивления. Потом поверенные противной стороны получили разрешение суда возражать на требование истца. Прежде всего они заявили, что второе завещание составлено не так, как того требует закон, добавив, что в этом очевидно влияние Августы Смиссерс, что «завещание было сделано под сильным воздействием ее воли на больной ум завещателя».
Время шло своим чередом. Часто, насколько это было возможно, Юстас уезжал из Лондона и устремлялся в маленький отель на берегу реки, где чувствовал себя вполне счастливым.
Закон, несомненно, прекрасная вещь, питающая множество народа, дающая немало выгод своим верным слугам, но горе тому, кто сделался жертвой операций законников!
Судебный процесс был ложкой дегтя в бочке меда Юстаса. Каждый день приносил ему новые хлопоты и тревоги. Братья Шорт боролись, как герои, стойко сражались за свое дело. Юстасу было тяжело поддерживать их деньгами, которых у него не хватало. Как и следовало ожидать, весь блеск адвокатских талантов и красноречия разбивался о невозможность добыть где-нибудь денег, тогда как противники были богатейшие люди и не стеснялись в расходах.
Юстас и Джеймс Шорт, человек по натуре умный и чувствительный, — оба отлично понимали, что для борьбы с противниками, для того, чтобы спасти завещание, нужны большие деньги. Но где их взять?
Это было ужасно. Оставалась одна надежда, что само дело, чрезвычайно интересное, из ряда вон выходящее, в то же время очень несложно и не требует большого числа документов.
XIX. Дело «Мизон, Аддисон и К°»
В одно прекрасное утро, когда часы показывали четверть десятого, Августа в сопровождении Юстаса, леди Холмерст, миссис Томас, жены капитана Томаса, которая вернулась в Лондон, навестив своих родных, очутилась у входа в здание нижней палаты суда, готовая отдать пять лет жизни, лишь бы сбежать куда-нибудь из этого учреждения.
— Сюда, дорогая моя! — сказал Юстас. — Мистер Джон Шорт обещал встретить нас в зале.
Они прошли через арку и увидели на дубовой колонне лист с расписанием дел, которые подлежали рассмотрению в этот день.
Августа заглянула в него и прочла, что в десять часов тридцать минут будет разбираться дело «Мизон, Аддисон и К°». Это так подействовало на нее, что она почувствовала себя совсем больной.
Они прошли мимо полисмена гигантского роста, стоявшего у дверей, и остановились в узенькой,
