– Эй, друг Пьер, что это вы там шепчете? – спросил подозрительно Перейра.
– Я говорил невесте, как она прекрасна! – отвечал беспечно Леонард.
Хуанна окинула его притворным взглядом ненависти и гнева, и затем церемония началась.
Молодой священник был одарен прекрасным, звучным голосом и при свете луны совершал венчание так торжественно, что даже негодяи, стоявшие вокруг, прекратили свои шутки и замолкли. Все было сделано правильно, хотя Хуанна и не ответила ничего на обычные вопросы. Бесстыдный Перейра с нахальной любезностью руководил церемонией. Наконец, руки новобрачных были соединены, кольцо надето палец Хуанны, произнесено благословение, и все было кончено.
В течение всего этого времени Леонард стоял как во сне. Ему казалось, что они действительно обвенчаны. Но когда церемония кончилась, он пробудился от своих мечтаний; фарс был сыгран, теперь надо было уходить.
– Ну-с, дон Антонио, – сказал он Перейре, – теперь я должен попрощаться с вами. Моя лодка…
– Глупости, – перебил его работорговец, – вы останетесь здесь ночевать!
– Благодарю вас, но мне нельзя, – отвечал Леонард. – Завтра я могу вернуться, чтобы устроить маленькое дельце. У меня есть поручение купить человек пятьдесят за хорошую цену!
Говоря это, Леонард взглянул на восток и увидел густые облака дыма, поднимавшиеся вдали. Наконец, тростники были зажжены. Люди Мэвума сделали свое дело, и пламя скоро будет замечено. Надо было уходить, пока не поздно.
– Ну, если вы должны, так нечего делать, – отвечал Перейра, причем Леонард заметил, что негодяй как будто даже доволен его уходом. Впоследствии Хуанна объяснила ему, что Желтый дьявол был напуган ее предсказанием, что тот, кто возьмет ее, погибнет. Суеверно ожидая исполнения этого предсказания, Перейра был рад уходу покупателя: иначе, если бы тот умер в гнезде, могли бы подумать, что он убил его с целью завладеть золотом и девушкой.
Попрощавшись с Перейрой, Леонард повернулся, чтобы идти, сопровождаемый Оттером и Хуанной, которую он вел за руку. Леонард хотел сначала идти к воротам, затем быстро свернул к подъемному мосту, где должны были ждать его Соа и люди Мэвума, вместе с которыми предполагал скрыться из гнезда.
Но едва он успел сделать несколько шагов, как гигант-португалец Ксавье, стоявший до сих пор в глубокой задумчивости, подошел к нему.
– По крайней мере, я должен разок поцеловать ее за мое беспокойство! – сказал он, и, схватив Хуанну за талию, притянул к себе.
Тогда Леонард, забыв всякую осторожность, со сжатыми кулаками бросился на негодяя и ударил его по лицу с такой силой, что тот упал на землю, увлекал за собой Хуанну.
В следующее же мгновение молодая девушка была на ногах и стояла возле Леонарда. Ксавье также поднялся с земли и со страшными проклятиями обнажил свою саблю.
– Следуйте за мной! – сказал Леонард Хуанне и Оттеру и, не прибавив более ни слова, бросился бежать.
Взрыв смеха из толпы раздался ему вслед.
– Вот храбрец! Это французский фокусник! – кричали работорговцы. – Бьет безоружных, а сам боится сражаться!
Эти люди завидовали чужеземцу и с удовольствием увидели бы его смерть.
– Остановить его! – раздалось несколько голосов, и с десяток негодяев бросились за ним, как собаки, преследующие дичь.
Леонард мог бы убежать от них, так как бегал очень быстро, но ни Хуанна, ни Оттер не могли поспеть за ним; он замедлил шаги и вскоре увидел перед собой работорговцев, некоторые из которых держали в руках ножи.
– Стой, трус! Стой и сражайся! – закричали они, размахивая оружием перед его лицом.
– Хорошо! – отвечал Леонард, остановившись и оглядываясь вокруг.
Не далее чем в тридцати ярдах от него был подъемный мост, который, как показалось Леонарду, начал немного колебаться, словно собираясь опуститься. Оттер и Хуанна стояли возле Леонарда, на которого уже бежал со зверским окровавленным лицом гигант-португалец с саблей наголо, изрыгая ругательства.
– Оттер, – быстро проговорил Леонард, выхватывая свою саблю, – стань сзади меня, чтобы, когда я буду драться с этим, остальные не бросились на меня, а вы сударыня, – обратился он к Хуанне, – бегите к мосту. Соа и ваши люди там!
Едва он успел произнести эти слова, как Ксавье был уже около него. Яростно замахнувшись, он хотел нанести удар Леонарду, но последний отпрыгнул назад, и удар пришелся по воздуху. Еще два раза Ксавье пытался ударить своего противника саблей, но оба раза Леонард повторял свой маневр, отступая к подъемному мосту, который теперь был от него не далее, как в двадцати ярдах. Но когда португалец бросился на него в четвертый раз, англичанин не мог повторить своего приема, так как сзади него уже были работорговцы.
Ксавье размахнулся и нанес страшный удар. При лунном свете Леонард увидел, как сверкнула сталь, но парировал удар саблей. При ударе стали о сталь посыпались искры, и на землю полетели обломки сабель.
– Продолжай, баас, продолжай, – сказал Оттер, – обе сабли сломались!
Леонард увидел, что Оттер говорил правду. Португалец швырнул в сторону свое сломанное оружие и схватился за нож.
У Леонарда не было ножа, а о револьвере в этот момент он не вспомнил. С обломком сабли в руке он бросился на Ксавье, который ринулся ему навстречу. Противники ударились друг о друга, как два ядра. Леонард нанес Ксавье один удар своим обломком сабли, отбросив его затем, как бесполезную вещь. Однако этот обломок оказал ему хорошую услугу: попав в правую руку португальца, он парализовал ее на одно мгновение, вследствие чего Ксавье уронил свой нож. После этого противники схватились друг с другом без
