В этот момент один из Волосатых сорвал с жертвы покрывало, и взорам представилась красивая женщина в белой тунике, глубоко вырезанной на груди и едва достигающей колен. Она стояла перед нами неподвижно, высокая и стройная, с разметавшимися по плечам черными волосами. Затем по сигналу все присутствовавшие встали и завопили:
– Венчание с богом! Венчание с богом! Приобщимся к богу через нее.
К девушке подошли двое из Волосатых, держа в руках что-то, чего я не мог разглядеть, и остановились, словно в ожидании знака. Лица окружающих меня женщин были искажены мерзостным сладострастием. Я ненавидел их всех, кроме Драманы, которая одна не кричала.
Что предстояло мне увидеть? Какой-нибудь отвратительный акт шаманства, практикуемый неграми на Гаити и на Восточном берегу? Возможно; если так, я не выдержал бы, чем бы это мне не грозило. Моя рука почти автоматически схватилась за револьвер.
Дэча приготовился что-то сказать – быть может, слова приговора. Я смерил глазами расстояние между ним и мною, готовясь принести богу жертву, какой он не ожидал.
Но в этот момент девушка вскинула руки и сказала громким чистым голосом:
– Я требую древнего права вознести молитву богу перед тем, как буду отдана ему.
– Говори, – сказал Дэча, – только не тяни.
Она поклонилась чудовищу и, чуть отвернувшись от него, начала речь, направленную скорее к аудитории, чем к идолу.
– О бес Хоу-Хоу, – говорила она, и голос ее звучал горькой насмешкой. – О бес, которому мой народ поклоняется на свою погибель! Я, оторванная от моего народа, прихожу к тебе, ибо не пожелала ни одного из твоих первосвященников и за это должна заплатить кровью. Да будет так. Но сперва я должна сказать нечто тебе, о Хоу-Хоу, и твоим жрецам, что разжирели в пороке. Слушай меня! Во мне говорит дух, открывающий зрение! Я вижу – вода наводнила остров. Вижу – пламя прорывается сквозь воду и обращает в прах твое отвратительное изваяние и сжигает твоих злых служителей; ни единого не останется! Исполнится час древнего пророчества!
Она взглянула на меня и на Ханса и простерла руки, словно собираясь обратиться к нам. Но если и было так, то она изменила свое намерение.
Жрецы слушали, онемев от изумления, а может быть, и страха. Но затем раздался залп яростных проклятий, и когда он замер, я услышал голос Дэчи.
– Смерть богохульнице! Да свершится жертвоприношение! Два дикаря подошли к ней ближе, и теперь я разглядел, что в руках у них была связка веревок. Несомненно, они собирались ее связать. Но она их опередила и одним прыжком очутилась на столе, где лежало тело Волосатой и спички. В ее руке сверкнул нож (должно быть, спрятанный в одежде). Она взмахнула им и с восклицанием:«Да падет на вас кровь моя, о жрецы Хоу-Хоу!» – вонзила его в сердце. Ее тело без движения упало на стол.
В воцарившейся сумятице я различил голос Ханса.
– Храбрая она была женщина, и все, что она сказала, оправдается. Можно мне застрелить того жреца, баас, или вы сами это сделаете?
– Нет, – начал я, но мои слова заглушил взрыв диких выкриков:
– У бога похитили жертву! Бог голоден! Отдать в жертву богу чужеземцев!
Дэча нерешительно смотрел на нас. Я понял, что настало время действовать, встал и воскликнул:
– Знай, о Дэча! Если хоть одна рука поднимется на нас, я сделаю с тобой то, что сделал мой товарищ с вашей собакой!
Дэча тотчас присмирел и заискивающе сказал:
– Не бойся, господин! Ты у нас почетный гость и послании Великого. Ступай с миром!
По его знаку ярко горевший огонь притушили, так что в пещере стало почти совершенно темно.
– За мной – скорее! – сказала Драмана и, схватив меня за руку, повела прочь.
Очутившись дома, мы первым делом бросились осматривать ружья и убедились, что их никто не трогал. Затем, видя, что мы совсем одни, так как все ушли на празднество жертвы, я сказал:
– Госпожа Драмана, правду ли говорит мое сердце, или мне только снится, что ты стремишься уйти от призрака Хоу-Хоу?
Она осторожно посмотрела кругом и тихо ответила:
– Господин, это мое самое сильное желание – даже если избавление означает смерть. Слушай: семь лет тому назад я была привязана к скале Приношений, где завтра будет стоять моя сестра. Я была избрана богом и отдана ему, то есть это означает – выбрана Дэчей и отдана Дэче.
– Каким же образом ты еще жива? – спросил я. – Ведь избранная приносится в жертву на следующей год перед новой свадьбой.
– Господин, я дочь Вэллу. Дэча через меня может получить этот титул. Титул Сабилы выше – она дочь старшей жены Вэллу, я же рождена от младшей жены. Но я могу пригодиться Дэче. Вот почему я еще жива.
– Какие же замыслы у Дэчи, госпожа Драмана?
– А вот какие, господин: до сих пор в течение многих поколений, с тех пор как великий огонь уничтожил город на острове, у нас было две власти – власть жрецов Хоу-Хоу, господствующая над душою народа, и власть рода Вэллу, распоряжавшаяся телом народа. Дэча честолюбив. Он хочет властвовать над телом и духом; он хочет влить в страну свежую кровь других племен и создать великий народ, каким были вэллосы, когда пришли сюда с севера. Женившись на моей сестре, законной наследнице Вэллу, он ее именем захватит власть.
Жрецы малочисленны и не могут привести этот план в исполнение только собственными силами. Но они
