землю.
В отчаянии я снова прицелился и выстрелил.
На этот раз нуля попала в конец левого клыка Джаны, от которого отлетел осколок.
Последняя надежда погибла.
У меня даже не оставалось времени подняться и бежать.
Я так и остался на коленях, ожидая конца.
В одно мгновение огромное животное очутилось почти надо мной и, открыв рот, подняло хобот.
Вдруг я услышал голландское проклятие и увидел Ханса, почти всунувшего в рот Джане конец моего второго ружья.
Грянул выстрел, за ним другой. Через миг огромный хобот обвился вокруг Ханса и, завертев его в воздухе, бросил футов на тридцать-сорок в сторону.
Джана зашатался, словно собираясь упасть, но удержался, покачнулся вправо, прошел, спотыкаясь, несколько шагов, минуя меня, и остановился.
Я повернулся, сел на землю и смотрел, что будет дальше.
Сперва я увидел Рэгнолла, бежавшего с ружьем. Он дважды выстрелил в голову животного, но оно не обратило на это никакого внимания.
Потом я увидел его жену, Хранительницу Дитяти, вышедшую из портала второго двора в сопровождении двух жриц, со статуей Дитяти из слоновой кости в руках. Все они были одеты так же, как и в утро жертвоприношения.
Она совершенно спокойно шла вперед, устремив свои большие глаза на Джану.
По мере ее приближения животное начало проявлять беспокойство. Повернув голову, оно подняло хобот и, вытянув его вдоль спины, схватило за лодыжку царя Симбу, неподвижно сидевшего в своем кресле. Медленно оно стащило Симбу с кресла. Он упал около левой передней ноги животного. Потом оно обвило хоботом тело беспомощного человека (я до сих пор не могу забыть выражения его полных ужаса глаз) и завертело его в воздухе, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, пока блестящие цепи на груди жертвы не превратились на солнце в одно сплошное серебряное колесо. Потом оно швырнуло его на землю, где бедный царь лежал безжизненной массой, потерявшей человеческий вид.
Хранительница Дитяти бесстрашно остановилась перед животным-богом. Ее спутницы остались позади.
Рэгнолл прыгнул вперед, желая увлечь ее в сторону, но целая дюжина людей удержала его, не знаю, с целью ли спасти его жизнь, или по какой-нибудь другой причине.
Джана смотрел на Хранительницу Дитяти, она смотрела на Джану. Потом он яростно закричал и, выхватив Дитя из слоновой кости из ее рук, завертел его в воздухе и разбил о камни, как Симбу. Древняя статуя, пережившая много веков, разлетелась на тысячу мелких кусочков.
При виде этого белые кенда издали великий стон, женщины, сопровождавшие Хранительницу, разорвали на себе одежды, стоявший вблизи Харут в беспамятстве упал на землю.
Еще раз закричал Джана, потом медленно опустился на колени и, трижды ударив о землю хоботом, как бы являя этим покорность прекрасной Хранительнице, стоявшей перед ним, задрожал всем своим могучим телом и пал мертвым!
Битва прекратилась. Черные кенда стояли в оцепенении.
– Бог умер! – крикнул голос. – Царь умер! Джана убил Симбу, и сам убит! Дитя разбито! Бегите, черные кенда! Бегите, ибо боги умерли, и земля ваша стала землею призраков.
Со всех сторон эхом раздавался стон: «Бегите, черные кенда, ибо боги умерли!»
Они повернулись и бежали как тени, унося с собой раненых. Никто не пытался остановить их.
Через полчаса ни одного из них, за исключением тяжело раненных и умирающих, не оставалось во дворе храма. Все они бежали.
Сражение окончилось.
Сражение, которое казалось поражением, было выиграно!
x x x
Я поднялся на ноги и увидел Рэгнолла.
Он прыгнул по направлению к своей жене и стал перед ней.
– Люна! – воскликнул он.
Облокотившись на плечо одного из белых кенда, я подошел к ним, так как любопытство превозмогло мою слабость.
Некоторое время она пристально смотрела на него, потом ее глаза начали изменяться, как будто к ней возвращалась душа, сообщая им свет и жизнь.
Наконец она заговорила медленным, нерешительным голосом:
– Ох, Джордж, это ужасное животное убило нашего ребенка! – говорила она, указывая на мертвого слона, – посмотри на него! Теперь мы будем друг для друга всем, как было прежде, пока Бог не пошлет нам другого ребенка.
С этими словами она разразилась потоком слез и упала в объятия мужа.
Я отошел в сторону (к своей чести, то же сделали и кенда), оставив их вдвоем около мертвого Джаны.
