В ответ послышались восторженные крики. Дикари радовались предстоящей добыче и верили в оракула, верили Гезее.
Мы пришли к реке, на противоположном берегу которой виднелись полчища Афины.
Аэша легко вскочила на коня, которого ей подвел Орос.
Левое и правое крыло войска уже вошли в реку, и между ними и войском, охранявшим берег, уже началась схватка. В центре перед нами, по пояс в воде, стояли враги с копьями наготове. С гиком понеслись наши всадники им навстречу, но были встречены свежими силами и с потерями трижды отброшены.
– Им нужен предводитель! – нетерпеливо воскликнула Аэша и поскакала вперед, подняв вверх руки. Я последовал за ней.
Стрелы и копья затмили солнце. Вокруг нас падали убитые. Но белая одежда Аэши развевалась впереди. С восторженным криком войско шло за ней, и через пять минут мы были на берегу. Завязалась еще более ожесточенная битва, но Аэша не отступала ни на шаг, и ее люди шли за ней или умирали. Мы медленно двигались через ряды неприятеля и, наконец, прорвались. Многие из наших были убиты, многие ранены. В строю осталось лишь тысячи три воинов. Молча мчались мы дальше. Молчала Аэша, молчали ее храбрые воины, только изредка оборачиваясь и указывая копьями на багровое небо.
Но вот показались передовые посты неприятеля. Послышался смех ожидавшего нас врага. Шелковые знамена повисли в неподвижном воздухе. Вот навстречу вышел парламентер. Аэша остановила свое войско.
– Слушай, Гезея, что говорит Афина, – начал он. – Любезный тебе чужеземец в ее дворце. Если ты осмелишься дальше наступать, мы уничтожим тебя и твою горсть людей. Если же каким-нибудь чудом ты и победишь, он будет убит. Вернись на свою гору, и ханша подарит тебе мир и пощадит твой народ. Что ответишь ты ханше?
– Ответа не будет! – прошептала Аэша Оросу, который громко повторил ее слова.
Я взглянул на Аэшу. Лицо ее было бледно, глаза сверкали, как у львицы.
– Приготовься заглянуть в пасть ада, Холли, – сказала она мне. – Я хотела пощадить их, но сердце велит мне отбросить всякую жалость, если хочу видеть Лео живым. Они хотят убить его, Холли! Не бойтесь! – воскликнула она, обращаясь к войску. – Вас мало, но с вами идет сила в тысячу тысяч. Следуйте за Гезей, и что бы ни увидели, не бойтесь!
Войско выстроилось клином; впереди, как белая чайка на темной пучине моря, белела во мраке белая одежда Аэши. Вот из-за тополей с двух сторон с диким криком налетела на нас вражья конница, а с фронта, сверкая копьями, как пенящаяся морская волна, наступала армия. Гибель казалась неминуемой. Аэша сорвала покрывало. Как крылья, развевалось оно над ее головой, а на челе ее загорелась таинственная диадема. Облака собирались над нами все гуще, все ярче сверкала впереди таинственная звезда. Гремели подковы, и вдруг над вершиной горы засияло яркое пламя.
Чудовищная картина! Впереди в зареве страшного заката мрачно выступили башни Калуна. На небе – мрак затмения. Вокруг – выжженная солнцем равнина, и на ней – наступающее войско Афины.
Аэша, словно подавая небу сигнал, взмахнула в воздухе своим белым покрывалом. И вот в ответ из пасти этой адской ночи сверкнуло пламя. Гнев Аэши обрушился на сынов Калуна. Она закричала, и наступил такой ужас, какого еще никто не видел и не увидит больше на земле. Страшный вихрь вырывал из земли камни. Лошади и всадники смешались в невообразимом хаосе. Как сорванные бурей листья, люди в смятении кружились, падали друг на друга, лежали грудами, пока не затихали навеки под ударами молний. Черная туча широко простерла на небе свои огненные крылья и пролила над землей огненный ливень. Мрак, ужасный мрак, тревога, гибель, разорение…
Все успокоилось. Над нами – спокойное вечернее небо. Перед нами – никем не охраняемый мост. За ним – пылающий в огне город. Где же храбрые воины Афины? Про то знают высокие надгробные камни. Наши же воины все уцелели. Они скакали за нами бледные, но невредимые.
Доехав до середины моста, Аэша повернула коня и в первый раз показала свое лицо народу.
– Богиня! – раздался возглас. – Поклонитесь богине!
Аэша повернула коня и поехала дальше по улицам пылающего Калуна ко дворцу.
Мы въезжали в ворота города, когда заходило солнце. Тихо было на дворе, только вдали завывали собаки смерти. Аэша сошла с лошади и, велев нам с Оросом следовать за ней, вошла в покои. Все точно вымерло. Аэша шла так быстро, что мы едва поспевали за ней. Вот мы по широкой каменной лестнице поднялись на башню, где жил шаман Симбри. Дверь была заперта, но перед Аэшей железные засовы открылись, и массивная дверь распахнулась. В комнате горела лампа. Бледный, со связанными руками, но с гордым, презрительным выражением лица сидел в кресле Леа. Старый шаман занес над ним кинжал и готов был поразить его. На полу лежала с широко раскрытыми глазами мертвая ханша Калуна. Но даже мертвая, она была величественна!
Шаман выронил из рук кинжал и застыл на месте, словно превратившись в камень. Аэша подняла кинжал и быстро разрезала узы, которыми был связан Лео.
– Ты успела как раз вовремя, Аэша, – сказал Лео слабым, усталым голосом. – Еще минута, и эта собака, – он указал на шамана, – убил бы меня. Но как закончилось сражение и как ты добралась до города при таком урагане? Слава Богу, Гораций, ты жив.
– Для многих сражение закончилось смертью, – отвечала Аэша. – Я же прилетела на крыльях ужаса. Скажи, что было с тобой с той минуты, как мы расстались?
– Меня связали и привезли сюда. Здесь от меня требовали, чтобы я написал тебе, прося отступить, и грозили смертью. Я, конечно, отказался. Потом… – он взглянул на труп ханши, – когда Афина узнала, что войска ее разбиты небесной силой, она пощадила меня, а сама выпила чашу с ядом. После этого старик хотел убить меня, но ты пришла. Пощади его: он ей родственник и любил ее.
Лео опустился в кресло и впал в какое-то оцепенение. Он согнулся, как старик.
– Ты устал? – спросила Аэша. – Орос, дай сюда поскорее твое лекарство.
Старик вытащил из складок своего широкого платья склянку и приложил ее к губам Лео.
Лекарство было сильное. Через минуту глаза Лео заблестели, щеки покрылись румянцем.
