Рядом с ним вновь раздался все тот же хорошо поставленный голос:
— Черт возьми! Я знаю, что она всего лишь в обмороке. Первой пулей ей, наверное, задело руку, а вот, что касается второй…
Группа людей, образовавшаяся вокруг кровати Жозефины, посторонилась, чтобы дать пройти лицу, чей ответ только что прозвучал. На этот раз всеобщее изумление выросло настолько, что в палате установилась полная тишина.
Старушка, которую несколько минут назад видели дремавшей на кровати, покинула свое место, резким движением руки сорвала бинты, сбросила парик, и перед глазами публики возникло энергичное и абсолютно спокойное лицо инспектора Жюва.
— Я все понимаю, но откуда взялся этот душ, который я был вынужден принять, когда Лупар стрелял из револьвера? Я промок до костей!
Врач-практикант коротко объяснил:
— О, ничего страшного, взгляните: Жозефина лежала на резиновом матраце, наполненном водой, согласно методике, которая обычно применяется в данных случаях. Одна из пуль, по-видимому, и задела матрац.
— А я принял душ? Отлично! — отозвался Жюв.
Он быстро закончил переодеваться и добавил:
— Что с раненой?
— Отделалась царапиной и ушибом плеча.
— Повезло!
— Да, повезло, — согласился врач-практикант, — а этот-то ускользнул!
— Ускользнул! Это мы еще посмотрим…
Инспектор Сыскной полиции жестом подозвал незнакомцев, которые расхаживали по палате с самого утра:
— Ну, как? Никто ничего не заметил?
— Ничего!
— Странно, — выдавил из себя инспектор и после некоторой паузы добавил: — Что касается меня, то я со своего места не мог следить за дверью без риска быть узнанным Лупаром. Тогда я решил наблюдать за Жозефиной, надеясь, что обнаружу появление убийцы по изменению ее лица. Однако она даже не вздрогнула… Следовательно, она не заметила, как вошел Лупар, хотя — при этих словах Жюв оживился — он обязательно должен был зайти в палату, так как окна и двери здесь были закрыты и никто отсюда не выходил, а кто-то тем не менее два раза выстрелил из пистолета! Я не думаю, что бандиту удастся уйти, поскольку вокруг больницы постоянно за всеми выходами следит около пятидесяти полицейских…
— Откуда он стрелял?
— О, это легко определить… Смотрите, месье, первая пуля продырявила матрац, на котором лежала девица Жозефина, и застряла в паркете, вот здесь. Значит, если мы мысленно проведем линию между этими двумя точками, то есть между местом, где застряла пуля и местом, где она сделала отверстие в матраце, и продолжим эту предположительную линию, то получим направление, по которому была пущена эта пуля…
Один из врачей отделился от группы, окружавшей место происшествия.
— Жюв, — произнес он, — если придерживаться ваших расчетов, то стреляли, по всей вероятности, с порога этой двери?
Жюв, еще не видя собеседника, тотчас же узнал его голос:
— А, это вы, доктор Шалек! Рад вас видеть. Да, действительно, вы правы, именно оттуда убийца взял на мушку больную. Может быть, вы заметили что-нибудь?
— Я вошел в палату буквально за пару секунд до того, как прозвучали выстрелы. Я никого не видел, то есть, я хочу сказать, никто не шел за мной и впереди меня. Зная это, остается предположить, что он вошел через другую дверь, но как тогда можно объяснить, что он прошел через все отделение, в то время как никто этого не заметил?
— В данный момент я ничего не пытаюсь объяснить, а просто констатирую факты.
Пройдя в очередной раз мимо группы санитаров, Жюв подошел к двери, которая, как было сказано, соединяла большую палату, где лежали больные, с кабинетом практикантов. За ним с озабоченным видом шагали переодетые полицейские, не понимая, что может там искать их шеф.
Открыв дверь, Жюв уверенно заявил:
— Стреляли с этого места!
И, наклонившись и подняв с пола какой-то предмет, победным тоном полицейский добавил:
— К тому же, эта вещица решительным образом снимает все возможные сомнения на этот счет…
И Жюв показал револьвер, в котором оставалось еще четыре пули…
— Может ли посторонний либо посетитель, наконец, если ему вздумается, проникнуть в палату через эту дверь?
— Никогда в жизни, Жюв! Только люди, работающие в больнице Ларибуазьер и хорошо ее знающие, могут пройти в палату, минуя лабораторию. К тому же, этому человеку необходимо было пройти еще и через хирургическое отделение…
— Значит, Лупар, наверное, прикинулся работником больницы?
— Это невозможно. Мы бы наверняка это обнаружили!
— Короче, подведем итоги: известный всем Лупар вошел сюда, никем не замеченный. Для этого он использовал путь, который мог выбрать, как видно, лишь человек, хорошо знакомый с больницей…
— Более того, — уточнил доктор Шалек, — если бы кто-то из посторонних проходил через лабораторию, то санитары, которые в данный момент наводят в ней порядок, обязательно заметили бы его и поинтересовались, что он там делает…
— Тогда, это становится все более непонятным!
Полицейский присел на край кроватей одной из больных и машинально положил револьвер рядом с собой.
Однако не успел он убрать руку, как вдруг резко подскочил:
— Ого!..
И Жюв показал на красное пятнышко, которое ствол револьвера оставил на простыне.
— Вот это уже интересно! — сказал он.
Все с любопытством смотрели на него, и Жюв добавил:
— Итак, господа, будем следовать логике! Я кладу этот револьвер на белую простыню, и он оставляет небольшое пятно крови, совсем маленькое, это правда, но тем не менее хорошо видно, что это кровь… Какой же вывод можно отсюда сделать?
Все молчали.
— А отсюда можно сделать вывод, что преступник, стрелявший из пистолета, использовал один известный для знатоков огнестрельного оружия прием… у преступника не было времени как следует прицелиться и одновременно ему нужно было точно произвести выстрел. Вот каким образом он держал оружие и вот как он сам себе поранил палец.
И Жюв, демонстрируя, как действовал преступник, правой рукой обхватил рукоятку револьвера, положив средний палец на спусковой крючок, а указательный вытянув вдоль ствола.
— Покушавшийся действовал следующим образом: он плотно прижал указательный палец к стволу револьвера и поднял его, чтобы задать направление пуле. Это знакомый прием… Есть почти полная уверенность хорошо прицелиться. Но, к нашему счастью, ствол этого револьвера слишком короткий, и указательный палец немного выходил за его размеры, таким образом, пуля, вылетая из ствола, задела в этот момент палец! Не что иное, как кровь из раненого пальца преступника мы увидели на простыне, когда я положил туда пистолет…
— Какое же отсюда вы делаете заключение?
— О, все очень просто, зная, что у преступника раненый палец, я осмотрю весь персонал Ларибуазьер, а также вообще всех находившихся в этот момент в больнице, и тот, у кого на указательном пальце будет обнаружено легкое ранение, будет не кто иной, как виновный в данном преступлении!
— Однако, — заметил дежурный врач, немного подумав, — однако, месье, все это вряд ли может
