режим. Ощущения непередаваемые. Удержать лук становится непросто даже при моем немалом весе и хорошей физической форме. Зато стрела летит на полтора километра, пробивая двух андроидов насквозь и валя с ног третьего.
– На следующую тренировку принесу шлем с совмещением. А то так далеко стрелять не умею, – поплакался я.
– К этому бы оружию да прямые ручки, – посокрушалась Вилка.
Вот язва!
Потом мы снова взяли тренировочные легкие луки и побегали, пытаясь друг друга подстрелить. Естественно, я был застрелен многократно.
– Это тебе не бедных пластмассовых мальчиков обижать, – довольным голосом резюмировала тренер результат моих трудов.
Что они с Андреем, сговорились, что ли? Позвать, может, ее побороться? Нет, не позову. Еще победит, потом стыда не оберешься. Я рассердился, сконцентрировался и наконец попал в Вилку. Амазонка искренне порадовалась за меня.
– Ну, теперь тебя, может быть, убьют не сразу, – гордо сказала воительница.
В ее устах это была достойная похвала.
До дому я добрался едва живой. Как обычно.
Все последующие дни были трогательно однообразны. В офисе на меня не обращали внимания, на тренировках больно доставалось, Войну Алой и Белой розы мы проиграли. И что самое ужасное, все вокруг наслаждались «Белыми тапками».
Глава 8
Предстартовая работа
Отрыв от Земли, отрыв от Земли…
Наконец вся предварительная работа была завершена. Придя ранним утром в офис, увидел обращенные в мою сторону два довольных лица. Это было немного непривычно – последнюю неделю я здоровался и прощался, заходя в контору, в основном с затылками. После взаимных приветствий говорить они, естественно, стали одновременно.
– Ну вот. Все согласовано, – пробурчал Дмитрий.
– У нас все налажено! – проорал Александр.
– Самое сложное сделано, – добавили они хором.
После этих слов мы скептически разглядывали друг друга секунд десять.
– А мне пришлось побездельничать, ожидая вас, – честно признался я и заслужил полные превосходства взгляды работников умственного труда.
– Ничего страшного! – крикнул Саня. – Зато теперь ты немножко поработаешь, а мы отдохнем! Немножко!
Весь его вид говорил о несопоставимости той жуткой нагрузки, что пришлось выдержать ребятам, и моей предстоящей увеселительной прогулки. Сейчас, по их мнению, я должен срочно покраснеть от стыда.
– У нас тут серьезная работа, а у вас никаких гарантий, как в рулетке, – пробурчал вдогонку Сане Дима. Закрепил результат.
Я ими восхищаюсь. Интуитивные партнеры. Высший пилотаж.
– Работа тыловых крыс закончена, – резюмировал я и веско добавил: – Пришло время воинов!
Посмеявшись, мы пошли к столу, на котором сиротливо стояла бутылка водки. Пятьдесят грамм перед прыжком – наша давняя традиция.
– За успех нашего безнадежного предприятия! – цитатой классика провозгласил тост Александр.
Впрочем, в данном конкретном случае это была скорее не шутка, а концентрированная жизненная правда.
– И добавить-то нечего, – тихо сказал я, и мы, выражаясь языком артиллеристов, бабахнули по пятьдесят.
Начались последние приготовления. Я зашел в комнату отдыха и полностью переоделся в доставленную из «Гном-маркета» экипировку. Предварительно я провел целый день бегая по улицам Москвы, как средневековый ландскнехт, побрякивая оружием и звеня золотом в кошельке на поясе. Даже разок был остановлен служителями правопорядка. Впрочем, после предъявления копии джисталкерской лицензии инцидент был улажен. Одежду профессионалы «Гном-маркета» мне предоставили добротную и при этом немного потертую. Так что после дня беготни по оживленным улицам я выглядел в ней очень естественно. Одна из ошибок неопытных джисталкеров надевать в прыжок все новое. Незнакомый человек, похожий на сошедший с витрины манекен, во многих местах будет окружен нездоровым интересом.
Потом я расписался во врачебном листе, который притащил молоденький медицинский работник, выделенный больницей, куда был организован обязательный для любого прыжка телепорт-канал. Физическое здоровье медбрат освидетельствовал, просто ткнув в мою сторону переносным диагностическим сканером.
– Связка правого плечевого сустава немного потянута, все остальное в норме, – вынес вердикт молоденький эскулап.
Надеюсь, по возвращении сильно отличаться от нынешнего состояния я не буду.
Выпить с нами медицина отказалась, мотивируя тем, что находится на работе. Я тоже больше не пил, что не помешало Дмитрию и Александру под постоянные тосты типа «Ну, за удачу» продолжить дегустацию исконно русского напитка.
Все мои документы, ключи, мобильный и прочие мелкие принадлежности цивилизованного человека были спрятаны в том же сейфе, где навечно прописан оригинал моей лицензии джисталкера.
Затем я занялся гримом. Моя легенда во время пребывания в мире Ворк была разработана грамотными специалистами по этому миру. Я был горец одного из кланов Малиновых отрогов, ветеран Эльфийской войны. У кланов Малиновых отрогов большое количество удобных для джисталкера обычаев. Самое главное – это то, что разговоры за пределами родины между воинами кланов запрещены. При этом кланов большое количество, и они многочисленны. Мальчики с пяти лет отрываются от матери и живут в военных лагерях. По достижении шестнадцати лет, если женский совет старейшин клана не нашел мужчине места в строгой иерархии общины, юный боец на двадцать пять лет уходит во внешний мир и должен соблюдать обычаи странствующего воина, пока не вернется обратно. Например, носить боевую раскраску на лице. Это очень удобно еще и тем, что для всех остальных размалеванные воины кланов Малиновых отрогов становятся похожи друг на друга, как близнецы. Вероятность провала легенды ничтожно мала.
Обратная сторона медали – невероятная сложность боевой раскраски. Помню, в свое время искусству правильного нанесения грима без использования зеркала я обучался почти месяц. Зато теперь наношу краску на лицо почти автоматически, не задумываясь о тонкостях. А тонкостей немерено. Например, лоб – это место «корней и мыслей», цвета и линии должны дать ответ понимающему человеку, откуда боец родом и к чему стремится его жизнь воина. Раскраска бровей отвечает за специализацию в оружии. Цвета щек показывают, свободен горец от службы или работает на нанимателя. На веках черточками помечено число убитых врагов. На верхней губе символикой обозначен год, месяц и день выхода воина в свободный поход, ну и так далее, вплоть до последней черточки на ухе. Боевая раскраска – это своеобразный паспорт Древнего мира. И не дай бог ошибиться – пойманный на несоответствии боец должен либо аргументировать свою раскраску, либо гордо умереть, чего делать совсем не хочется. Поэтому, крася лицо специальными кисточками из бумаги, я был предельно внимателен. Тут хоть обсохнуть можно быстро под струей теплого воздуха от вентилятора, а там придется минут по двадцать сидеть подставив лицо солнцу. Считается, что горец таким образом концентрируется перед днем битв и молится богам гор. Так что последним удобством, предоставленным мне цивилизацией перед джипрыжком, был банальный офисный вентилятор.
Наконец боевая раскраска на моем лице обсохла, Саня и Дима допили водку, а медбрат почти уснул от скуки. Больше тянуть не имело смысла. Я собрался с духом и шагнул в джикамеру.
Когда-то, говорят, джикамеры были большого размера. С тех пор многое изменилось. Дело в том, что при переносе из мира прыжка забирается такой же объем, какой переносится туда вместе с джисталкером. Открывать герметичную джикамеру нельзя ни в коем случае – случится мгновенный дисконнект. Но и при
