способно мертвого разбудить, я в этом успел уже убедиться.
Гора дрогнула, где-то в недрах ее загудело пламя, потом все звуки утихли. Через некоторое время гранитная дверь, закрывающая вход в пещеру, вдруг затряслась и откатилась в сторону, как огромное колесо. Из темноты сначала пахнуло жаром, затем на стенах пещеры полыхнул отсвет, как от факела. Прошла пара минут, показавшаяся мне вечностью, и на пороге пещеры появилась маленькая смешная дамочка с всклокоченными рыжими кудрями и заспанными оранжево-карими глазками. Одета дамочка была в тонкую мифриловую кольчугу, висящую на ее узеньких плечиках как плащ на мушкетерах из романов Дюма.
Мифрил – это как раз один из металлов, на котором небезызвестный Гном сделал свое огромное состояние. В принципе мифрил – это серебро, имеющее особую кристаллическую структуру. Если к нагретому до определенной температуры расплавленному серебру прикоснуться куском мифрила, то все серебро мгновенно особым образом кристаллизуется и тоже становится мифрилом. Мифрил очень прочен и тугоплавок, в отличие от обычного серебра. При этом изготовить любой предмет из мифрила задача несложная, достаточно взять форму, залить расплавленным серебром, нагреть до нужной температуры и прикоснуться к нему куском мифрила. Мифриловое тонкое приборостроение и мифриловые напыления перевернули всю энергетику Земли.
Увидев профессора Апика, маг огня взмахнула с неудовольствием ручками, взметнув кольчужный плащ, под которым оказалась кольчужная же рубашонка и отливающие металлом кольчужные штанишки.
– Апик, я не видела тебя десять лет, и еще не видела бы два раза по столько! – воскликнула маг Ама, развернулась и снова скрылась в темноте.
Огромный гранитный камень пришел в движение, и дверь в пещеру захлопнулась перед нашим носом.
Глава 21
Уговаривательная работа
«Может, будет великой актрисой», – думал я, роясь в кошельке, а дочь ревела у стойки с куклами, сквозь слезы глядя на меня хитрыми глазами.
Опять все сначала», – подумал я с грустью. Ну вот почему нельзя прийти куда-нибудь, чтобы тебя сразу встретили радостно, широко открыв все двери. Чтобы сильные парни пустили скупую мужскую слезу, а молодые красивые девушки подбросили в воздух чепчики, переполненные восторгом оттого, что я, наконец, их посетил. Почему надо сначала из кожи вылезти, доказывая, какой ты хороший и незаменимый, что до твоего появления жизнь была скучна и невыразимо сера, и только после того, как твоя блестящая персона звездой вспыхнула на их плоском жизненном небе, все наконец-то наладилось. Я-то такой же красивый и умный приду и уйду. А всего лишь из-за того, что тут не знают, какой я молодец, приходится мучиться, пыхтеть, что-то доказывая. Неправильно устроена жизнь.
– Я предупреждал, что она сложный в общении человек, – сказал профессор, повернувшись к нам.
В его голосе проскальзывали виноватые нотки. Дело было явно нечисто.
– Да я сам не горю желанием с тобой видеться! И магом ты была всегда посредственным! – неожиданно прокричал Апик, снова развернувшись к пещере.
Больше сказать он ничего не успел, я бросился вперед и зажал ладонью кричащую часть лица ученого мага.
Камень снова откатился в сторону, и перед нами предстала рассерженная Ама. Посмотрев на меня, зажимающего рот уважаемому профессору, на самого Апика, брыкающегося в моих руках, она хмыкнула и снова исчезла во тьме пещеры. Камень прикатился обратно.
– Профессор, пожалуйста, не усугубляйте ситуацию, – шепотом попросил я Апика.
Ученый маг перестал брыкаться и два раза моргнул в знак согласия. Мысль – послать профессора будить мага огня – была далеко не лучшей из всех посетивших в этот день мою голову.
Отведя профессора от гранитного блока, служившего дверью в жилище мага Амы, я усадил его на край сплавленной в стеклянную массу площадки и уселся рядом. Перед нами расположились Гром, Цвета и Рыжик. Строго взглянув на мага холода, я открыл полевой совет.
– Апик, расскажите, пожалуйста, что такое произошло в прошлом, что теперь вы так экспрессивно реагируете друг на друга? – спросил я профессора, и все мы с интересом на него уставились.
Профессор замялся.
– Это наши личные отношения. Я бы не хотел ворошить прошлое, – сказал Апик, насупился и уставился в пол.
Ситуация усложнилась. Ама отказалась с нами разговаривать, потому что профессор был в группе, а Апик не хотел говорить, почему она не желает иметь с ним дел. Замкнутый круг. Профессор молчал, как пойманный фашистскими захватчиками партизан, глядя в пол.
– И что теперь делать? – спросил я, правда, так и не понял у кого – у профессора или у судьбы.
Вопрос просто сотряс воздух, никакого эффекта на окружающую обстановку не произведя. Цвета смотрела на меня, ожидая немедленного решения, а я сидел, тупо уставившись на молчащего профессора. Ни одна мысль не приходила в голову.
Так, надо было искать подход сначала к одному магу, потом, получив нужную информацию, искать подход ко второму. Я глубоко вздохнул и начал логическую атаку, направленную на ученого.
– Профессор, вы ученый маг? – спросил я Апика.
Профессор ждал совершенно другого вопроса, поэтому оторвал взгляд от пола и удивленно на меня посмотрел.
– Какое это имеет отношение к данной конкретной ситуации? – после непродолжительного молчания спросил он.
Ну, в сократовские игры я ему играть не дам.
– Профессор, ответьте, пожалуйста, на поставленный вопрос, – твердо попросил я Апика.
– Странный вопрос, молодой человек. Если у вас есть какие-то сомнения, мы можем вернуться на конгресс, и там большое количество уважаемых ученых подтвердят мою компетентность, – обиженно ответил профессор.
Так, уже кое-что. Полемика – это большой шаг вперед после партизанского молчания.
– Очень хорошо. Профессор, позвольте второй вопрос. Вы когда-либо проводили сложные эксперименты? – продолжал я гнуть свою линию.
– Конечно, молодой человек. Мои опыты вписаны золотыми буквами в книгу магического искусства, – ответил профессор Апик и гордо выпрямился.
– На основании своих опытов вы выводили стройные научные теории? – не давал я опомниться ученому.
– Да, юноша. На основе моих теорий сейчас происходит больше трети магических действий в направлении холода! – ответил ученый, и его глаза заблестели от гордости.
– Профессор, без результатов ваших экспериментов смогли бы эти теории существовать? – продолжал я.
– Конечно нет, молодой человек. Без опоры на факты любая теория слепа. Что я и доказал недавно доктору Спейлу! – гордо ответил профессор. Ледяные очки на его носу победно заблестели. Потом немного подумал и добавил:
– Голая теория суха, как мертвое дерево, коллега, а жизнь пышно зеленеет!
Я удивился. Точно зная, что профессор не мог читать Гёте, я не понимал, как он мог цитировать «Фауста». Впрочем, задачи сейчас стояли вполне конкретные, философией займемся позже.
– Так почему же, профессор, вы отказываетесь предоставить факты, которые необходимы для привлечения на нашу сторону мага огня? Эксперимент, целью которого является создание «Камня света», без этого невозможен. Это притом, что вы сами вызвались помочь, – поставил я точку в своей логической цепочке.
Апик задумался. Такая постановка вопроса не приходила ему в голову. Он был прежде всего ученым, у которого личные переживания всегда на втором месте. Я сделал на это ставку и не ошибся. Профессор скривился и начал рассказ.
Ама и Апик одновременно поступили в институт магических искусств и даже некоторое
