что этот черно-белый ужас столько стоит! Вернее, вся ценовая палитра присутствовала в полном ассортименте, но носить что-либо, не испытывая при этом жуткие неудобства (под мышками давит, штаны болтаются, ворот рубашки шею трет), можно было только то, что ужасно дорого стоило. Я, в принципе, парень небедный, но в самом конце процедуры жуткой примерки, когда все силы из меня были высосаны приветливыми менеджерами магазина и я мог в том, во что меня нарядили, худо-бедно передвигаться, мне принесли счет, все волосы на теле встали дыбом. Цена этого официального маскарада была сопоставима с ценой моего любимого гоночного болида!
Время поджимало, да и проходить снова через весь ужас примеривания мне вовсе не улыбалось, так что я, скрипя зубами, расплатился и уже в черно-белом одеянии, как типичная офисная крыса, вышел из магазина, сжимая в руках приличный кожаный портфель, прикупленный там же. В портфеле гордо покоились обычные удобные шмотки, да еще я кроссовки туда умудрился запихать, так что сей бюрократический аксессуар в крепких джисталкерских руках казался достаточно пухлым, что придавало (как я искренне надеялся) моему глупому виду некоторую толику солидности.
Перед дверями офиса ребят я застыл в нерешительности, проклиная тот день, когда в мою голову пришла мысль о джисталкерстве, которая в конце концов поставила меня в это неудобное положение. Спокойно, уверенно и с чувством собственного достоинства показаться на глаза Диме и Сане в деловом костюме оказалось выше моих сил.
«Соберись, тряпка!» – прикрикнул я на себя мысленно, после чего решительно перешагнул порог офиса, который всем нам вскорости предстояло навечно покинуть.
Вопреки ожиданиям, ребята на мой деловой костюм отреагировали вполне нормально. Хотя чего я говорю – если бы они действительно адекватно отреагировали, то я бы до конца своих дней не отмылся. А так Саня и Дима продемонстрировали абсолютный, с моей точки зрения, неадекват.
– Вау! – закричал Александр, как только я перешагнул порог офиса. – Да ты на человека стал похож!
– Почем сукно? – вторя ему, буркнул Дмитрий, и я было напрягся, приготовившись к потоку глумления, который, казалось, готов был сорваться с их змеиных уст, но тут случилось невероятное.
– Ух ты, костюмчик от Армани! – вдруг воодушевленно выкрикнул Саня. – А ну-ка, лейбл покажи!
– Солидно, – подтвердил Дима, ради этого встав со своей табуреточки и пощупав рукав моего пиджака. Причем проделано это было с пиететом и западанием в глубочайшем пардоне перед фирмой- производителем товара.
– А галстук-то – «Кати Бутовская»! – выкатив глаза, аж затрясся маленький глава предприятия.
– И булавка на галстуке от Картье, – подпевал восхищенно огромный бухгалтер.
Следующие десять минут ребята обменивались гламурными словечками. Я услышал краткий сравнительный анализ современных производителей деловой одежды, последние направления в развитии офисного костюмированного искусства и прочая, прочая, прочая… Одним словом, меня не покидало ощущение того, что я разговариваю не со своими друзьями-мужчинами, а пытаюсь вести беседу одновременно с бывшей женой и дочерью, находясь перед стройными рядами каких-нибудь бутиков в гигантском супермаркете модной одежды.
То, что мои офисные крысы оказались ужасными модниками, для меня явилось невероятным откровением, сравнимым по значимости с открытием теории относительности для современной науки. Совершенно по-другому взглянул я на ребят – и не скажу, кстати, что с этого ракурса они мне понравились больше. Я-то был уверен раньше – свои костюмы они покупают где-нибудь в магазине спецодежды. Так прямо и стояла перед глазами картина: огромный зал, длинный ряд оранжевых жилеток служб коммунальных услуг; рядом ряд спецодежды для работы в агрессивных средах (резиновые сапоги там, гидрокостюмы и т. д.); следом ряд грубых спецовок строителей; и вот, наконец, мы дошли до черно-белой спецодежды офисных работников. А оказалось вон оно что – прямо-таки подиум у нас был все это время, а не офис.
Мои друзья не были прекрасными дамами, так что я с ними особо церемониться не собирался. Да и вообще слово «прекрасные» к моим приятелям-предпринимателям мало применимо, разве что в контексте со словом «друзья». Но в этой ситуации им не помогло то, что они мои друзья, ибо любимая мозоль есть любимая мозоль.
– Разгалделись, сороки черно-белые! – прервал я разговоры об офисной модности. – То, что я на себя снаружи этот ужас нацепил, вовсе не означает, что внутри поменялся. Нашлись тут фотомодели…
– Да ладно тебе, Тим, – сразу замялся Саня, сделав виноватое выражение лица. – Это же на имидж работает…
– ИмИдж делами крепИдж! – выдал я неожиданно возникшую в голове поговорку, чем вверг в легкий ступор офисных работников (признаюсь, сам немного опешил). Из ступора я вышел первым, и этим грех было не воспользоваться, что я и сделал. – Мы тут вечно будем стоять или пойдем куда-нибудь?
– Собрать документацию надо, – потерянно пробурчал Дима, оглядывая наш затрапезный офис, к которому мы привязались за долгие годы всей душой. – Вещи личные опять же…
– Сейф тут, лицензии всякие, – тоже вдруг струхнул Саня. Чувствовалось, что ему страшновато срываться с насиженного места. – Опять же вещи личные…
– Трусить команды не было! – гаркнул я, решив взять дело в свои руки, и в глазах ребят проявилась некая осмысленность. – Все вон из офиса! Не на каторгу идем, а на новое место работы. Если выгонят нас оттуда через неделю – вернемся, и всех делов!
Командные интонации, прорезавшиеся в моем голосе, привели ребят в чувство, мы быстренько собрались и уже через пять минут вышли из офисного центра втроем. Это было немного непривычно – рабочий день еще к обеденному перерыву не подошел, а весь состав конторы уже покинул офисное здание.
Как я уже говорил, фирма «Гном-инст» располагалась на последнем этаже прямо в небоскребе джисталкерского комитета. В сам комитет у всех нас имелись пропуска, а вот попасть на нужный этаж мы сразу не смогли. Телепорт-лифты подниматься на уровень пентхауса без специального ключа отказывались наотрез. Пришлось вернуться к охране у входа и представиться по полной программе, с предоставлением всех официальных документов. Естественно, это заняло кучу времени. Буквально через какой-то жалкий час мне все это жутко надоело, и я пару раз пытался позвонить Рудольфу Ивановичу, чтобы избавиться от этой бюрократической волокиты, но Саня и Дима каждый раз делали страшные глаза и при этом порывались отнять у меня мобильник. Появляться на новом месте работы, минуя препоны при помощи начальства, они посчитали для себя неприемлемым – оказывается, и у офисных крыс существуют какие-то кодексы чести, хотя признаюсь, что для меня все это абсолютно непонятно и немного дико.
В конце концов мы преодолели охрану при входе, первое препятствие на пути к светлому будущему, и у нас на руках оказались карточки пропусков на уровень пентхауса. Далее все оказалось тоже не совсем просто – лифты на нужный нам уровень по-прежнему идти отказывались. С последнего этажа джисталкерского комитета по длинному коридору мы прошли к незаметной двери и еще раз уперлись в охрану. Впрочем, наши карточки-пропуска, которые мы больше часа получали внизу, оказали магическое воздействие на парочку бодигардов с винтокрылами, и мы оказались допущены во внутреннее пространство фирмы «Гном-инст».
Поднявшись еще на один этаж пешочком по лестнице, мы очутились в длинном коридоре с большим количеством дверей, на которых табличек не было.
– Как давно я по лесенкам не бегал, – тяжело дыша, буркнул Дима, стоя у стены и держась за нее, чуть согнувшись. – Всюду лифты и эскалаторы, отвык…
– Ага, а солидная фирма вроде, – поддакнул Саня, пристраиваясь к другой стене в аналогичной позиции и прижав правую руку к селезенке. – Бок что-то прихватило…
– Вот так на чужого дядю работать, – хмыкнул я, без всякого сочувствия глядя на ребят. – Не успели на работу устроиться, а уже все соки из вас выжимают…
– Так это вы отдел номер тринадцать! – раздался за спиной рассерженный звонкий голосок. – Я вас с самого утра жду!
Мы синхронно обернулись и увидели белокурое создание в деловом костюмчике. При взгляде на нее у меня в голове всплыли строки великого поэта Кисы Воробьянинова: «К поцелуям зовущая, вся такая воздушная…», что я и не замедлил произнести вслух. Романом «Двенадцать стульев» мы с ребятами в школе
