Бракель бесцеремонно потыкал в Синяку толстым пальцем и поморщился.
– Ой, какой дохлый… – сказал он с отвращением. – Ты его не сможешь даже продать, Бьярни. Только еду на него переводить… Что будешь с ним делать?
– Пока не знаю, – ответил Бьярни.
Бракель положил свою лапу ему на плечо и дружески присоветовал:
– Да зарежь ты его, самое простое. – Он еще раз окинул взором темное лицо Синяки. – Посмотри, он отмечен черным дыханием духов Зла. Где ты его подобрал?
– Здесь, в Ахене.
– Вот видишь! – оживился Бракель. – Сам посуди, ведь жители Ахена – белые люди. Откуда могла взяться такая образина, как не из преисподней?
Косматый только отмахнулся, не желая продолжать глупый разговор, потянулся и крякнул.
– А где Хильзен? – поинтересовался Бракель Волк.
– Спит где-то, – сказал Бьярни. – С ним такая история случилась, обхохочешься. Мы же сгоряча чуть было не выбросили его за борт, думали, что погиб. Жаль, ты не слышал, как он ругался, когда пришел в себя.
– Ладно, мы с ним еще выпьем. Я, собственно, к тебе по делу, Бьярни, – сказал Бракель. – Альхорн говорит… – Тут Бракель закатил глаза и затянул нараспев, довольно удачно имитируя старого ведуна. – «Демон смерти прячется в трупах. Чтобы мертвые не убили живых, надлежит предать тела воде или почве. Так завещали Древние».
– Он всегда это говорит, – ответил Бьярни. – Ничего нового ты мне не принес, Бракель. Не я ли всегда следовал этому завету?
– Зиму придется провести в городе, я думаю, – продолжал Бракель, пропустив замечание Бьярни мимо ушей. – Не станем же мы зимовать на куче отбросов и ждать, пока мертвые и в самом деле начнут пожирать живых? Старики зря не советуют.
Бьярни зевнул во весь рот.
– Говори яснее, Бракель.
– Я и так говорю яснее некуда. Это дело поручили мне и тебе. Так что собирай людей, паршивец. Осмотришь подвалы, особенно возле форта. Трупы закопаешь. Ну а что делать с барахлом и бабами – твоих ребят учить не нужно.
– Все же мудрый человек наш ведун Альхорн, – сказал Бьярни.
Бьярни взял с собой десять человек и, поразмыслив, решил присоединить к отряду Синяку. Мальчик казался довольно безобидным, а толмач никогда не помешает, рассудил Бьярни.
Парнишка сидел на полу и грыз кусок сухого хлеба, хрустя при этом усердно, как мышь. Когда капитан поманил его к себе согнутым пальцем, Синяка поперхнулся, однако спорить не стал.
Искалеченный Ахен показался Синяке почти незнакомым. Паренек шел, спотыкаясь и хромая, а рядом с ним шумно галдели Завоеватели. Отряд спустился по разбитой лестнице, прошел по Первой Морской улице, и впереди открылся развороченный ядрами форт. Дальше, до самого горизонта, расстилалась неспокойная серая вода залива.
– Отсюда и начнем, – сказал Бьярни.
В двух хибарках, прилепившихся к самому форту, было голо и неприбрано. Синяка хотел было сказать Хильзену, что все жители оставили Ахен и ни одной живой души здесь не осталось. Но Хильзен был увлечен беседой с Норгом, а прилюдно окликать этого высокомерного юнца Синяка не решился.
На Первой Морской люди Бьярни прошли еще с десяток домов, несомненно, пустых, и закопали в одном из дворов несколько убитых.
Возле небольшого здания, построенного на каменном фундаменте, Синяка вдруг ощутил легкий толчок. В нем словно что-то встрепенулось. Он поднял глаза к зеленым ставням, аккуратно прикрытым, но не запертым на замок. Здесь кто-то прятался. Весь дом так и сочился страхом. Завоеватели уже топали по доскам, настеленным вместо дорожки поверх луж и опавших листьев. Норг на всякий случай вытащил длинный нож. Он улыбался.
Дверь открылась легко. В доме было прибрано и пусто. В большой комнате возле беленой печи в высокой корзине из ивовых прутьев лежали мотки пряжи. На стенах, ближе к печке, висели пучки высушенных трав.
Бьярни чутко шевельнул носом.
– Похоже, печку топили недавно.
Он потрогал ее, оставляя на побелке следы грязных пальцев, но печка оказалась холодной. Впрочем, капитана это никоим образом не успокоило. Он сделал знак приступить к обыску.
Норг уже шлялся по всему дому, бесцеремонно заглядывая под лавки и в кладовки, где на полках, застеленных бумагой, стояли банки с вареньями и соленьями. Хильзен, стройный и тонкий, одним гибким движением спрыгнул в подпол. Громыхнула какая-то жестянка.
Синяка выбрался во двор, где пахло опавшей листвой и дымом. В глубине двора стоял небольшой сарай, черный от времени и сырости. Несколько минут Синяка бродил, раскидывая ногами листья. Он чувствовал, что неподалеку кто-то прячется, прислушиваясь к каждому шороху. Этот кто-то был совсем рядом.
Из дома доносился грохот – там двигали буфет. Хлопнула входная дверь. В саду показались Норг и Хильзен – Хильзену было лень таскать тяжести, а Норг составил ему компанию. Они тоже заметили сарай, и Норг, распахнув покосившуюся дверь, обитую куском старого паруса, остановился на пороге и расплылся в улыбке.
– Баба… – сказал он мечтательно.
