– Где ребята? – спросил Хугебурка.
– Под домашним арестом, каждый в своей каюте, – ответила Бугго.
– Зачем же под арестом? – удивился Хугебурка.
Бугго подняла палец.
– Под ДОМАШНИМ арестом, – поправила она. – Чтобы все было по-настоящему. Они ведь преступники. Заговорщики. Мятежники. И намерены втянуть в свой преступный замысел меня – с экипажем, кораблем и прочими потрохами.
– Значит, мы все-таки будем им помогать, – сказал Хугебурка.
Бугго чуть склонила голову набок.
– Совершенно не обязательно, – возразила она. – Я же говорю: все должно быть по правилам. Сперва мы обсудим все «за» и «против», а уж потом поступим с этими преступниками по собственному усмотрению. Власти Овелэ, кажется, назначили за них награду.
– О! – серьезно вымолвил Антиквар. – Я начинаю склоняться к мысли…
– Пусть сперва выскажется госпожа Анео, – остановил его Хугебурка. – Мне кажется, у нее имеются здравые соображения на сей счет.
– Ну да, – сказала Бугго. – Мне нравятся эти двое, Таган и Найу. Я, правда, не уверена, что кровавые перевороты приносят стране мир и благоденствие, но участвовать в такой истории лично для меня – и интересно, и лестно.
– Насколько я понял, обстановка на Овелэ сейчас вполне стабильна, – осторожно произнес Хугебурка. – Во всяком случае, там никто больше не умирает от голода. Почти ликвидирована безработица, налажено медицинское обслуживание…
– Ну да, – отмахнулась Бугго. – Как же. Чудесное, якобы «безбедное» существование, когда все кое-как пристроены к делу… чтобы только не отбросить копыта. Тоже мне, стабильность.
– Если начнется восстание, будет кровь, – сказал Хугебурка, морщась.
– Это их выбор, – тут же парировала Бугго. – Лично я желаю полноценного счастья всей Овелэ, особенно северной. А когда наши там победят, можно будет договориться о выгодных условиях для поставок оборудования.
– Какого оборудования? – растерялся Хугебурка. Мысль капитана совершила слишком неожиданный для него кульбит. – О чем вы, госпожа Анео?
Бугго устремила на него торжествующий взгляд.
– Возьму на себя смелость напомнить вам, господин Хугебурка, о том, что концерн «Анео» специализируется на производстве удобрений и сельскохозяйственного оборудования. А в экономике северного Овелэ сельское хозяйство играет ведущую роль. Видите, я забочусь не столько об отвлеченных материях, сколько о личной выгоде.
– Да, – уронил Хугебурка. – Теперь, когда я увидел ваше истинное лицо хапуги и хищника, госпожа Анео, мне стало значительно легче.
– А сами-то вы что думаете? – напустилась на него Бугго.
– О чем? Об Овелэ?.. В общем и целом – я согласен с вами, – сказал Хугебурка. – Да и крови прольется не так уж много. Пристрелят нескольких охранников да пару уродов из правительства…
Калмине тяжело переводил дыхание. Наконец Бугго соизволила обратить внимание и на него.
– А ты что думаешь, Антиквар?
– Я… думаю о возможностях. Естественные материалы. Мех и кусочки перьев… Как вы думаете, братцы мои дорогие, – он едва не плакал от волнения, – там ведь еще живы дизайнеры одежды и интерьеров? Конечно, в сети можно найти схемы, но для меня было бы важно живое общение с мастерами…
– Разумеется, они еще не вымерли. Только сейчас все они работают подручными в бакалейных лавках… – сказала Бугго. – Насколько я понимаю, Калмине, ты меня поддерживаешь.
– Я тоже, – добавил Хугебурка.
Бугго встала и торжественно произнесла:
– Господин Хугебурка, вам, как старшему офицеру и ответственному за безопасность корабля, поручаю объявить Оале Найу и Изе Тагану, что они освобождаются из-под домашнего ареста и теперь считаются нашими пассажирами. Им дозволяется ходить по всему жилому отсеку корабля, кроме личных апартаментов капитана. Совещание окончено.
Одиннадцатый сектор считался одним из самых развитых в промышленном отношении. Несколько раз «Ласточке» доводилось бывать там, однако на Арзао она летела за все эти годы впервые.
Через несколько дней после вылета, когда корабль отошел от Варидотэ на сравнительно безопасное расстояние, Бугго отправила письмо, адресовав его администрации диктатора Тоа Гирахи, с просьбой позволить ей вступить в конфиденциальную переписку с правителем.
Ответ на ее запрос пришел почти мгновенно и был предельно краток:
«Личная переписка с правителем дозволяется. Тоа Гираха».
Бугго уставилась на буквы, плавно изменяющиеся в процессе перевода с языка на язык: сперва это был угловатый шрифт Арзао, затем – изысканный эльбейский полуустав, которым «разговаривали» все компьютеры корабля.
«Негусто, – пробормотала она. – И, пожалуй, высокомерно… Попробуем прочитать между строк. В конце концов, он не тянул с ответом и подписался лично. Должно быть, все-таки будет рад меня видеть, старый пройдоха».
