Секретарша, вертя хорошенькой головкой, утопленной в гигантском форменном воротнике, подала три плоских чашечки с местным аналогом чоги и удалилась. «А вот ей удобно в форме, – подумал Хугебурка, провожая девушку взглядом равнодушного исследователя. – Бывают такие люди, которым идет любая форма. Даже военная».
– Еххем Ерхой – здешний заправила, – пояснил чин, бывший кадет. – Обычно для него мы придерживаем самые лучшие грузы. У него какие-то связи на Эльбее…
– Ерхои – древний род, – подала голос Бугго. – Влиятельный. А эти, на Стенванэ, должно быть, большие эстеты… Куда им такая огромная партия драгоценного дерева? М-да…
– Несколько раз случалось, что хороший фрахт перехватывали другие капитаны. С ними всегда потом что-то происходило. Концов, естественно, не найти: космос велик, затеряться кораблю ничего не стоит. Ищи потом или доказывай… Однако я всегда считаю своим долгом предупредить капитанов о том, на какой фрахт положил глазок господин Ерхой. На всякий случай. И, как правило, встречаю полное понимание с их стороны. На торговом флоте рискуют редко.
– Не реже, чем на военном, – вставила Бугго, бойко перелистывая электронные странички контракта. – Это так, к слову. Любой купец должен быть пиратом и контрабандистом, иначе грош цена и ему, и его грузу.
– В смысле? – не понял чин, бывший кадет.
Бугго изволила на миг поднять глаза.
– В смысле, что еда невкусна без соли и специй. Продавать партию подштанников – если предварительно не убить за них десяток-другой конкурентов и не провезти в них тонну-другую злостной контрабанды – просто дурной тон.
– Госпожа Анео немного преувеличивает, – мягко произнес Хугебурка, видя, как покрывается зеленью их собеседник, – однако в общем и целом она совершенно права.
– Нет, фрахт просто сказочный, – объявила Бугго, откладывая планшетку. – Мы берем!
– Как угодно. – И чин начал заполнять документы.
Когда Бугго со своим старшим офицером покидала контору, она спросила:
– А вы, господин Хугебурка, действительно были жутким боцманюгой?
– А что? – осведомился он, вздергивая бровь. – Не верится?
– Почему же? Превосходнейше верится. Лично я сразу почуяла в вас настоящего космоволка…
– Я совершенно не помню этого типа, – признался Хугебурка. – «Стремление». – Он провел рукой по волосам. – Тысяча лет назад!
– Это там, на «Стремлении», вам припаяли преступную халатность, в результате которой погиб офицер? Как ваш капитан, настоятельно рекомендую и дальше не вспоминать этого типа.
И Бугго отправилась на «Ласточку» – обрадовать команду.
А через два дня на Даланнео появился этот самый Еххем Ерхой. Он отыскал Бугго в одном из баров.
Вертя узкими бедрами в пугающе тугой юбке, Бугго расхаживала вокруг стола, где играли в треугольники и шары, и азартно пускала фигуры, которыми требовалось попасть на определенное поле (каждый цвет означал сколько-то очков).
Несколько завсегдатаев толкались рядом и откровенно рассматривали остренькую девическую грудь Бугго, обтянутую почти прозрачным белым шелком. Еще двое или трое обрели временный смысл существования в том, чтобы задевать капитана «Ласточки» локтями или мимоходом проводить ладонью по ее заду. Поглощенная игрой, Бугго не обращала на это никакого внимания.
Хугебурка сидел в углу и тянул сквозь зубы местное спиртное пойло, густое, с резким травяным привкусом. Он заметил рослого красавца сразу – и почти мгновенно понял, кто это такой.
Очень высокий даже для эльбейца. Много ухоженных мышц, тщательно подчеркнутых облегающей одеждой. Плечи, и без того широкие, горделиво развернутые, увеличивались острыми, торчащими в стороны, накрахмаленными «крыльями», с которых свисал короткий, наискось обрезанный плащик. На любом другом такой плащик выглядел бы фиглярски, но только не на Еххеме Ерхое. Можно подумать, нет на свете такой тряпки, которая не была призвана подчеркивать мужскую неотразимость капитана «Барриеры».
Растолкав играющих и танцующих, Еххем Ерхой вырос перед Бугго и постучал ее пальцем по плечу.
Бугго обернулась, смахнула с лица прядь.
– Привет, – сказала она равнодушно.
– Это ты – Бугго Анео?
– Всегда рада встретить земляка, – откликнулась она. – Да, это я.
Он наклонил голову и приблизил губы прямо к ее уху.
– Слушай ты, белобрысая стерва, – прошипел Еххем Ерхой, – ты еще горько пожалеешь о том, что перехватила мой фрахт…
У Бугго дрогнули губы. Хугебурка видел, что она обижена. Не испугана – о, нет, не так-то просто напугать капитана Анео! – а вот разобижена просто вдребезги. «Еще бы, – подумал он, – еще бы ей не обидеться: кто-то посмел не влюбиться в нее! Да и то, каким же дураком надо быть, чтобы в нее не влюбиться!»
Старший офицер «Ласточки» еще раз посмотрел на Ерхоя и счел его полным неудачником.
Ерхой повернулся и уверенно зашагал к выходу из бара. Бугго уставилась в одну точку, больше не интересуясь происходящим вокруг, и слезы дрожали на ее густых, завивающихся ресницах.
Хугебурка встал, приблизился к ней, взял под локоть. Она сделала несколько яростных попыток вырваться, но он неумолимо потащил ее прочь. Несколько раз ей удавалось наступить ему на ногу, но к
