– Я не был в Эдессе, – сказал Гури. – Я… э… не занимался торговлей с Востоком. Мы, знаете ли, прошли по нему огнем и мечом… Да, огнем и мечом во славу Божью. Аминь.
– Торговать выгоднее, чем воевать, – заметил Гарсеран.
Гури поднял палец, испачканный в соусе.
– Но воевать интереснее, – сказал он, после чего облизал палец. – Погодите-ка, сэр… Алеппо… Не та ли это крепость, что носит название Халеб? У меня, кстати, была рабыня, которую звали Халеб. Славная девушка. Я потом обменял ее на хорошую лошадь.
Греттира передернуло. Вспоминая рассказы Хелота о знаменитом валлийце, юноша никак не мог поверить, что эта вульгарная личность и есть тот самый известный подвигами Гури, Имеющий-Волосы-Как- Поводья. Впрочем, тогда валлиец был помоложе. Может быть, испытания, перенесенные им, сделали его столь циничным и грубым.
Между тем Гури продолжал с набитым ртом:
– Да, я помню знаменитую цитадель Халеб. Ее назвали женским именем и облекли покровом юной девы, хотя я, убей Бог, не понимаю, что это означает. Не раз склонялась она перед победителем, не раз блистала, как невеста, отвоеванная мечом Ибн-Хамдана… Цитадель эту называют еще аш-шахба, что значит «серая». Стены венчает множество теснящихся друг к другу башен. Внутри крепости есть два колодца с хорошей водой. В толще стен скрыты великолепные чертоги с узкими оконцами…
Греттиру казалось, что он уже где-то читал подобное же описание какой-то из восточных крепостей. Но пронзительный, въедающийся в уши голос не давал сосредоточиться, не позволял вспомнить, и в конце концов Греттир сдался и просто представил себе эти серые стены среди бесконечных песков… Счастливец Гури, он побывал там, ему доводилось отстаивать там мечом слово Божье.
– Ненавижу неверных, – сказал Гарсеран. – Ах, сэр Гури, что за народ! Вы говорите об этом Ибн- Хамдане так, словно он вызывает вашу симпатию…
– Да нет, какая уж тут симпатия, – отозвался Гури. – Убил бы гада… Да он уж сто лет как помер.
– Ненавижу, – повторил Гарсеран. – Вот вам пример. Во время похода у меня погиб оруженосец. Дело привычное, погиб и погиб. Меня и самого могли… – Он сделал страшные глаза.
Гури замахал рукой, в которой сжимал ножку индейки. Несколько жирных капель попали на белоснежную рубашку хозяина дома. Гарсеран вздрогнул так, словно это были капли раскаленного свинца, который защитники осаждаемой крепости имеют обыкновение лить со стен на штурмующих.
– Ох, не говорите, сэр, не говорите! – завопил Гури и вдруг подавился. Он долго кашлял, плевался индейкой на пол, обтирал рот и тяжко переводил дыхание. – На войне всякое может быть. Даже самое ужасное.
– Ну вот, – продолжал Гарсеран. – Вы понимаете, господа, что благородному человеку всяко необходима прислуга. Хотя бы сапоги вечером снять, не говоря уж об остальном.
– Разумеется, – вставил Гури, хотя Греттир втайне подозревал, что валлиец-то как раз ни в какой прислуге не нуждается.
– Что делает в таком случае цивилизованный человек? – задал риторический вопрос Гарсеран из Наварры.
– Идет на рынок, – тут же ответил Гури Длинноволосый, – чтобы купить раба.
– Правильно. Что я и сделал. Купил по дешевке какого-то сарацина. Они же там еще между собой воюют, разногласия у них какие-то, вот и продают лишних, чтобы с пленными не возиться. И что же? Почти сразу же выяснилось, что мне всучили негодный товар.
– Какие негодяи! – поддакнул Гури, но как-то совсем тихо.
– А потом эта тварь ухитрилась бежать. И вот что удивительно, господа: он бежал уже здесь, в Англии!
– Не может быть! – вскричал Гури. – Каков болван! Да ведь в Англии решительно негде спрятаться, в натуре! Здесь все рыжие…
Гарсеран печально покачал головой:
– Это отдельный рассказ, сэр. Вы, должно быть, уже слышали, что Шервудские леса кишат разбойниками. А им все равно, рыжий или не рыжий, лишь бы был безбожник и злодей…
– Невероятно, – сказал Гури и чуть не упал со стула. Слуги едва успели его подхватить.
– Увы, это правда. К счастью, злоумышленник был вовремя изловлен. Героем этого события можно считать сэра Греттира. Благодаря ему…
Гури уставил на Греттира свои странные темные глаза, и юноше стало не по себе. Слишком уж тяжелым был взгляд у валлийца. Спустя несколько секунд Гури усмехнулся, дернул перекошенным ртом и снова принялся пить.
– Благодаря отважному сэру Греттиру это чудовище было схвачено и препровождено туда, где ему самое место, – на соляные копи.
– Ба! – вскричал Гури. – Соляные копи! Стало быть, Ноттингамшир – богатое графство, а? У вас тут, я погляжу, соль добывают. И выгодно ли ее продавать?
– Разумеется, – снисходительно улыбнулся Гарсеран. – Еще как выгодно. Однако сами копи считаются собственностью города Ноттингама…
– Стало быть, заправляет ими шериф, – заключил Гури. – Что ж, неплохо придумано. Рыцарский кодекс рыцарским кодексом, но ведь и кушать хочется, не так ли? – Он мерзко хихикнул.
Греттир поглядывал на Длинноволосого с искренним отвращением. Крайне утомительный тип. «Если он будет мне надоедать, – внезапно подумал Греттир с оттенком мстительного чувства, – я натравлю на него лесную братию. Пусть Робин Гуд с ним разбирается».
Он чувствовал какое-то беспокойство, словно оставил на неопределенное будущее очень важный
