За арийцем втиснулась тихая дева. Явно была у ефрейтора на подхвате.
Оттеснив Сигизмунда, вперед хозяйски вышел Мурр. Резко дал понять медикусу, что и сам он, Мурр, крутой профессионал. Спас немало жизней. Когда-то.
Сигизмунд сразу почувствовал себя лишним.
Вермахтовский ефрейтор отнесся к Мурру настороженно. Углядел в его выступлениях подрыв авторитета. Дал Мурру понять, что он, Мурр, устарел.
Деваха-фельдшер сонно смотрела на двух распетушившихся эскулапов. Ждала, пока можно будет приступать к делу.
Тихо спросила Сигизмунда:
— Где больной?
— Больная, — поправил Сигизмунд.
Она глянула на листочек, прикрепленный к синей потрепанной папке с бумагами.
— Записано “м” — “мужчина”.
— Понимаете… Тут такое дело… — завел Сигизмунд.
Рыжий мгновенно повернулся к Сигизмунду. Въехал с полуоборота.
— Пойдемте.
Они зашли в комнату, где угасала девка. Рыжий махнул, чтобы зажгли свет. Согнал кобеля. Кобель учуял в рыжем что-то, принялся виться. Сигизмунд запер его на кухне.
Рыжий осмотрел девку. Мурр предъявил градусник с несбитой температурой. Дескать, вот. Рыжий мельком глянул на градусник, перевел взгляд на Сигизмунда.
— Она вам кто?
— Знакомая, — сказал Сигизмунд растерянно.
— Прописка есть?
— Нет.
— Гражданка России?
— Думаю, нет. У нее и паспорта нет.
Рыжий шевельнул желтой бровью.
— По-русски не говорит?
— Нет.
— Ну, ребята… Не гражданка России, без страхового полиса, без консульства…
— Сколько? — прямо спросил Сигизмунд.
Рыжий, помявшись, запросил сто. Поскольку Сигизмунд и собирался заплатить сто, то в цене сошлись мгновенно.
Рыжий сделал девке укол в бессильную руку.
— Гляди, у нее оспа не привита, — сказал рыжий Мурру.
Мурр подошел, посмотрел. На всякий случай осмотрел другое плечо. Чисто.
Сигизмунд сказал:
— Она из Северной Норвегии. Там уже сто лет назад как оспу не прививают.
Оба эскулапа не обратили на него никакого внимания.
— Тройной надо бы сделать, — сведуще обратился Мурр к рыжему.
Рыжий лучше Мурра знал, что надо бы сделать. Отдал распоряжение фершалице. Тихая деваха споро вколола девке анальгин с димедролом. Мурр крутился, заглядывал через плечо, авторитетно советовал, ссылаясь на свой богатый фельдшерский опыт, что, мол, с папаверином надо.
Сигизмунд спросил:
— И это все?
— Ну… — протяжно произнес рыжий. — В принципе…
— Вылечить ее можно? — прямо спросил Сигизмунд.
— Ну… — еще раз сказал рыжий.
Сигизмунд добыл еще пятьдесят тысяч.
— Можно капельницу поставить, — сообщил рыжий. — Глюкозу с витамином С. И с другими… э… снадобьями. У меня есть. Только они… ну, не государственные. Понимаете? В принципе, это ее поднимет на ноги, вашу знакомую из Норвегии.
— Ставьте, — сказал Сигизмунд. Все оборачивалось даже лучше, чем он предполагал.
Мурр вышел покурить. Мурр был очень недоволен.
Тихая деваха приготовила капельницу. Девке в вену вошла игла. Юродивая, похоже, мало что соображала. Еще раз помянула Вавилу. Жалобно так.
Рыжий присел на краешек тахты — посмотреть, все ли ладно с капельницей. В кухне бессильно бесновался запертый кобель. Его, кобеля, участия в событиях лишили!
Минуты через три девка пошла розовыми пятнами. Губы у нее распухли, вид сделался совсем жалкий.
— Ой, — сказала фершалица.
— Аллергия, — проговорил рыжий. — А на что — непонятно. Может, на витамины?
И матерно выругался себе под нос.
Пахнущий дешевым табаком Мурр вернулся и подтвердил: и у него, Мурра, был редкий случай аллергической реакции. Отторгал больной все и вся. Так и кончился…
Рыжий отрывисто, как на поле боя, сказал своей фершалице:
— Давай туда же преднизолон! Шестьдесят миллиграмм. Только БЫСТРО! ОЧЕНЬ!
Фершалица запустила в капельницу еще чего-то. Сигизмунду стало страшно. Коктейля в девку намешали. А это его, сигизмундова, девка. Свою бы завели да мучили.
Спустя немногое время пятна стали исчезать. Девке резко полегчало.
— Выкарабкается, — уверенно молвил Мурр.
— Помолчите, — угрюмо буркнул рыжий.
Девка очухалась. В ужасе уставилась на капельницу. На эскулапов глазами повела. Рванулась к рыжему. Родственное в нем что-то почуяла, не иначе. Конечно, общая нордическая белесость рыжего с девкой мистически роднила. Но все-таки обидно — что она к нему потянулась, а не к Сигизмунду.
— Оп-паньки, — сказал Мурр. — Гляди ты, вкус к жизни почуяла.
Рыжий ефрейтор хмыкнул с довольным видом. Хотя девка, тем более хворая, выглядела страшненько.
Рыжий отправился с Сигизмундом на кухню — записывать данные о больном. Записали на Сигизмунда. Мужчина, житель СПб, 36 лет, высокая температура, был без сознания и т.д.
— А как я без сознания дверь открыл? — спросил Сигизмунд глупо.
Рыжий поднял на него глаза. Голубые.
— Я вас умоляю, — сказал он. — А как вы без сознания “скорую” по телефону вызывали? И вообще, почему “скорую”, а не “неотложную”? Мы всякими высокими температурами не занимаемся. Вот ножевое там, автомобильная авария, огнестрельное… пожалуйста.
На это Сигизмунд не нашелся, что ответить. “Вермахтовец” накарябал неразборчивым медицинским почерком в своем листе, велел Сигизмунду надзирать за капельницей. Обещал через два часа заглянуть.
Кликнул фершалицу. Хлопнула дверь. Вскоре под окном завелся дизельный мотор новенького оранжево-белого “Форд-транзита”. “Скорая” отбыла.
Мурр слегка поправил капельницу, хотя там все было в порядке, подержал руку над девкиным лбом — экстрасенсорно подпитал.
— Спит, — сказал он деловито.
— Они ей димедрол вкололи, — отозвался Сигизмунд. — Мурр, хочешь водки?
Мурр водки хотел. Мурр водки давно не пил. Мурр обругал ту водку, которую Сигизмунд вытащил из холодильника. Говенная водка.
— На компрессы же брал, — обиделся Сигизмунд, вертя в руках “Смоленскую рощу” (клялся ведь не прикасаться!) — Что ее, “Смирновым” растирать?..
Мурр махнул рукой и неожиданно повеселел. Будто заботы сбросил волевым усилием.
